— Есть одна лавка. В ней я узнал, что малый сосуд с восстанавливающим здоровье зельем стоит один серебряный. Большой сосуд два.
— Дорого. Таких денег у меня нет, — со вздохом сожаления произнёс в ответ.
— Сегодня пока не заработал ни медяка, но заработаю. Лично я могу подождать.
— Но Соловей ждать не будет! Надо отдать в первую очередь ему!
Жером развернул свёрток с хлебом и присел рядом.
— Эй, слышите! Вы оба! У кого-нибудь есть лишние медяки? Очень надо! Отдам завтра! Емеля, беру пять монет отдам шесть! — спросил я громко, обращаясь к Емеле и Павлину, устраивающимся в проходе комнаты.
Емеля отрицательно покачал головой. Павлин развёл руки в стороны.
Все молчали. Ни у кого лишних медяков нет. Благо никому больше объяснять ничего не пришлось.
У каждого из шести обитателей комнатки способ заработка имелся исключительно свой. Жером, например, бегал помогать старухам на базар. Таскал всё, что придётся. Кожаные сумки, деревянные тележки, плетёные корзины, коробки, ящики. У него уже давно сформировался свой контингент и особые клиенты, которые его знали в лицо и доверяли. За это он получал стабильно к вечеру всякие овощи, хлеб, горсть лесных орехов или горячие пирожки с мясом или чуть больше, в зависимости от того, кому помогал. Бывает пару медных монет в придачу со съестными припасами. И то и другое вместе за один раз удаётся не всегда! Это если повезёт!
Так и теперь. Жером угостил приятеля. Щедро преломил краюху хлеба, который купил сегодня за те деньги, что дал Кам и сам заработал на базаре вчера.
В общем-то, жаловаться нечего. Жером смышлёный и сообразительный парень для своих двенадцати лет. Несмотря на катастрофическое положение, в котором он оказался вместе с барачниками. Поскольку я теперь знал истинное положение вещей, в отличие от других, но не обмолвился ни словом о своих подозрениях и догадках. Вся эта легенда не более, чем грамотно составленная программа поведения. Зачем? Так следует по легенде данной разработчиками игре. Кто они? Люди или искины? Не всё ли равно? Жером грамотный малый. Не всегда был нищим беспризорником и жил без родителей, в отличие от всех остальных. Вероятно, он посещал школу или его учил на дому приглашённый педагог. У него есть родители или были, как и у меня. Он не являлся никогда круглым сиротой, а стал им потом. По крайней мере, об этом знал сам и частенько вспоминал. Говорил при случае приятелям о прошлой счастливой жизни. Одного только, как так случилось, что он здесь, объяснить не мог. Но я-то теперь знал, что этой безоблачной жизни не было никогда! Или была?