— Я знаю.
— Теперь мне грозит навсегда носить ярлык черни? Как я могу этого избежать? Мне это не нравится?
— Да. Никак.
— Есть семьдесят два часа, чтобы подать в суд и оспорить решение.
— Это бесполезно. Тебя никто не пустит с прошением в приёмную герцога. Пока тратишь время, статус будет присвоен. У тебя нет никаких оснований для приостановки или отмены данного решения. Документов о твоём рождении и официальных сведений о твоих родителях у меня нет. Всё очень сложно.
— Вы знали?
— Да. Я знал. Если от этого тебе легче.
— Что я должен делать?
— Ничего. У тебя есть эти семьдесят два часа. Радуйся! После этого ты останешься нищим в бараках. Впрочем, тем, кем и был. Ограничение будет наложено на городскую территорию. Это пять зон. Переступить за линию значит совершить преступление. Получишь индивидуального искина. Исключительно для контроля над тобой, как над правонарушителем. За это время, Кам, ты должен будешь сделать дело. Моё дело. За него получишь в десять раз больше, чем сегодня. Это ещё не аванс. Зелье я тебе дарю. Кстати, зелье передаст мой поваренок, когда ты пойдешь через Гончарную улицу и свернешь в сторону Рыбного рынка. Кажется, именно так тебе ближе к баракам. Он передаст со словами: Во имя спасения! Ты должен в ответ сказать: Во имя свободы! И тогда получишь зелье из рук в руки. Придёшь сюда завтра утром в десять часов. Не раскисай! Это ещё не самое страшное. Поверь мне. Ты ведь не сослан на галеры? Не продан в рабство? Не томишься в тёмных подземных казематах? Что ещё нужно? Это уже хорошо! Не отчаивайся! Не вешай нос! До связи!
Разговор длился несколько минут, но и этого хватило, чтобы жизненная энергия сразу утекла и упала на несколько пунктов.
Оповещение! Болезнь прогрессирует!
Состояние здоровья критическое. 0.9/10
Жизненная сила = 24/100
Я ослаб, но знал, что скоро смогу поправиться.
Когда жизнь на волоске начинаешь цепляться за всякие мелкие детали, каких никогда бы не заметил в нормальных условиях.
Когда уже был на последнем издыхании и едва стоял на ногах, рыжий поварёнок лет двенадцати, в грязном засаленном с окровавленными пятнами фартуке, необыкновенно длинном для его роста, появился с зельем передо мной. Я осушил сосуд и выкинул в подворотне.
Горьковатый привкус содержимого ни сколько не смутил, тем более я его уже знал. Это именно то, что спасёт. Со второй половины этот день теперь складывался неплохо.
Не успел колокол на центральной башне у городской главной площади пробить двенадцать часов, как я был в полном здравии уже в бараке. Моему бодрому и уверенному шагу и виду, а также появлению очень удивились. Теперь мне могли позавидовать другие доходяги. Я старался быть весел. Смерть от болезней и истощения в ближайший день совсем не грозила. Трактирщик не обманул.