— Давай немного отдохнем и подумаем, что делать дальше, — больше рассуждая сама с собой, предложила Настет. — С помощью анкха можно попробовать послать сигнал о помощи, но для этого нужно построить ретранслятор.
— Ага, — ответил Савитар, приглядываясь к небольшим птичкам, прыгающим на ветках мангового дерева.
Через два часа, когда Савитар уже порядком загадил не переварившимся манго ближайшие кусты, на берегу реки появились люди.
Их привел Азибо.
Мужчины, женщины, дети… Все с благоговейным почтением издалека наблюдали, как Савитар уплетал жаренную рыбу, которую они принесли на большом блюде вместе с финиками и бананами.
Настет к еде не притрагивалась. Она прислушивалась к, шевелившейся у нее под сердцем, жизни, и размышляла.
— Мы выберемся отсюда, — наконец уверенно произнесла она. — Мы построим ретранслятор, и помогут нам — эти герадамасы…
IV
Кристоф уныло плелся по лесу, горюя о выбитых зубах…
Обиднее всего было то, что зубы ему выбили родные братья Ивон и Клод, которые, после смерти отца, забрали себе мельницу, дом, двух коров и лошадь.
Он их пригласил в таверну, что бы за стаканчиком кальвадоса упросить их отдать ему хотя бы коня. В итоге, кальвадос они выпили, но после того, как он скромно заикнулся про коня — выбили зубы.
Вот он и тянулся через Орлеанский лес в соседнюю деревню, что бы наняться кому-нибудь в работники.
Внезапно, вечернее небо озарила яркая синяя вспышка и что-то шлепнулось в кустах возле дороги…
От испуга Кристоф немного намочил штаны и уже собрался дать стрекача обратно в свою деревню, но любопытство пересилило страх и он решился посмотреть, что там.
На цыпочках, стараясь не дышать, Кристоф раздвинул заросли орешника и не поверил своим глазам…
На полянке сидел огромный серый котяра и вылизывал свой живот. На шее у него висел какой-то ошейник, а на лапах сидели… сапожки.
От удивления Кристоф забыл все на свете и, потеряв осторожность, наступил на сухую ветку. Та, конечно, предательски треснула и кот, вскочив на четыре лапы, зашипел в его сторону, как змея.
— Ты кто? — спросил Падлантает у, рассматривавшего его, человека придурковатой наружности.
— Не пойму. То ли я еще под хмельком или у меня в голове, что-то отбили мои братики? — вслух произнес удивленный Кристоф.
— Хорошо, что ты хоть говорить умеешь, — произнес через дамару кот. — Язык знаком. Что-то производное от латыни. Только жаль что ты картавый, братец.
— Точно говорящий кот, — продолжал рассуждать вслух Кристоф. — Если тебя продать в цирк, то можно неплохо разжиться.
Кот подошел к человеку и подозрительно принюхался.