Симпатию к Максу она начала испытывать после того, как в первую ночь ее появления к ней начал приставать Ланс — ирландец по происхождению восемнадцати лет от роду. Он давно уже надоедал Максу своим наглым поведением по отношению к женщинам их барака. Он требовал вступления с ним в половую связь от самых красивых девушек независимо от их желания. Макс старался не обращать на него внимания, но в данном случае Йоко жила с Максом в одном отсеке. Не обращая внимания ни на кого, Ланс пришел к ним в отсек, хотя свет в бараке еще не потух, и стал в наглую снимать с Йоко ее спальный комбинезон. Та тихонечко скулила и что-то лопотала по-японски. Максим не выдержал и сказал ему на английском:
— Ланс, оставь ее в покое и иди туда, где тебя ждут.
— Что, русский ублюдок, глаз на нее положил? Будешь только после меня, а если будешь дергаться, я тебе руку сломаю, — ощерился в ответ Ланс.
— Ты же знаешь, что акремонец сейчас наблюдает за нами и в случае драки нам обоим достанется.
— Делать детей они не запрещают. Поэтому заткнись и спи.
— Ланс, уйди, — настаивал Макс.
Остальные мужчины их барака молчали и как будто ничего не слышали, хотя почти все они, за исключением китайца Мао, были европейцы и прекрасно понимали, о чем они между собой говорят. Женщины испуганно молчали, потому что не хотели попасть в такую же ситуацию, как и Йоко.
Ланс оттолкнул от себя уже обнаженную Йоко и с рычанием кинулся на Макса.
— Вот придурок — успел подумать Максим и нанес ему удар пяткой в солнечное сплетение.
Ланс с громким звуком выпустил из себя каловые массы и с выпученными глазами упал на пол. В это время в отсек зашел акремонец и молча, направил браслет на Макса. Тот в судорогах повалился на пол рядышком возле Ланса. Акремонец что-то прошипел, но без переводчика и ушел в комнату контроля.
Первым в себя пришел Ланс и, только злобно сверкнув глазами, ушел в свой отсек, откуда через полчаса начались доноситься вздохи его любимицы — Гульнары из Таджикистана.
После этого случая Йоко смотрела на него преданными глазами и постоянно намекала ему, что теперь она его должна отблагодарить.
— Йоко, я себя сегодня плохо чувствую. Давай в следующий раз, — сказал он ей в ответ на ее неумелые ласки.
Та всхлипнула, но не ушла на свою полку, а плотнее к нему прижалась и осталась лежать. Перспектива так лежать вдвоем на одной полке Макса не радовала, так как для двоих она рассчитана не была, но он сжалился над ней и не стал прогонять.
Он всматривался в звездное небо, которое просвечивалось сквозь потолок барака, и думал о своей дальнейшей судьбе, о будущем, которое ждет людей под господством архонтов и о старике, который смог с легкостью обездвижить акремонца и заблокировать его память. За стенами лагеря было лето. Ночное небо загадочно подмигивало ему звездами и манило к себе неизведанными тайнами. Пейзаж портил только патрульный корабль, который периодически проплывал над лагерем.