Ко мне подскакал командир, старший лейтенант, судя по кубарям, и, спрыгнув с коня, крепко меня обнял, крича что-то радостно-возбуждённое, пока его бойцы спешивались и занимали позиции, осматривая рядом дома. И тут самоходка, стоявшая метрах в тридцати, вспыхнула, хотя пушка продолжала монотонно посылать снаряд за снарядом, огонь до боеукладки ещё не добрался.
– Вы кто?! – прокричал мне на ухо кавалерист. Из-за шума боя общаться можно было только так.
Мы отошли к корме танка, встав под его прикрытием, хотя тут стенка двухэтажного кирпичного здания нас ещё прикрывала, но рикошет никто не отменял. За сегодняшний день этот вопрос мне уже поднадоел, но ответил я сразу, быстро и кратко:
– «Команда инвалидов». Собрали всю захваченную технику, восстановили и рванули по тылам немцев. Наше командование не в курсе, всё на добровольных началах, экипажи из комиссованных фронтовиков, все инвалиды, включая меня. Сам понимаешь, мы будем драться до конца, – показал я на горевшую самоходку, которая всё ещё продолжала стрелять. – Смертники мы, одни добровольцы и в плен сдаваться не будем. Командир у нас – майор Васечкин.
В это время огонь добрался до снарядов, но на полноценную детонацию не хватало, боекомплект был практически весь растрачен, так что только выбило люки, и огонь вырвался наружу, что произвело на старлея впечатление. Я же торопился, у меня и вторая самоходка на соседнем перекрёстке тоже запылала. Достав из планшетки карту, я показал план города.
– Откуда у тебя это? – спросил старлей.
– Купил в книжном в Москве. Значит, слушай, тут штаб армии, немцы своих генералов эвакуируют по этой улице, сейчас наши танки обгонят их по соседним улицам и перекроют отход. Нужно взять в плен генералов и доставить их советскому командованию, это наши войска точно воодушевит. Пошли своих, чтобы пленили их, нам, сам понимаешь, не до этого, мы дальше давить этих тварей будем. Ещё два наших танка на соседней улице, не стреляйте по ним.
– Добро. Карту одолжишь?
– Дарю.
Старлей побежал к генералу, тот только что подскакал в сопровождении свиты, и стал передавать ему мои слова, а я неловко, из-за раненой ноги, забрался в люк и, закрывшись, начал действовать. А то действительно генералы уйдут. Хорошо, там улица техникой запружена была, образовался затор, который стремительно убирают, но шанс их перехватить ещё есть. Да ещё какой! Если что, я моторы на машинах поломаю, но сбежать им не дам.
Выезжать на перекрёстки, где полыхали самоходки, я не стал, сдал назад, между прочим, на танки в качестве десанта забрались бойцы, сабли им не особо мешали, и мы дворами и огородами стали объезжать площадь, пересекая улицы и там посылая снаряды в ту технику, которую самоходки не уничтожили. Пулемёты снова работали не преставая, пехоты немало вокруг было, и мы её изрядно проредили, потери в десанте, правда, тоже были, но мы смогли вырваться на улицу, где были генералы. Не ушли. Пулемёты смели их охрану. Убедившись, что их вяжут и грузят в несколько захваченных машин, я сопроводил этот ценный приз к советскому генералу, дальше тот сам решит, что делать, а я продолжил воевать, немцев в городе хватало, и где они находятся, мне известно, как и на что направлены стволы их пушек. Поэтому всегда внезапно появлялся с тыла и открывал губительный огонь.