Та повернулась к старухе широкой спиной.
– Видишь ли, – добродушно растянув губы, обратилась настоятельница к Люси, – у тебя нет ничего серьезного. Легкое недомогание. Небольшая горячка. Пустяки. – Она взмахнула рукой. – Ничего страшного.
– Она выглядит более спокойной, – с бесцветной улыбкой проронила Мари-Эммануэль. – Это так приятно.
– Право, моя настойка очень хороша, – вставила медсестра. – Сам мсье доктор считает ее полезной. Очень ее хвалил, уверяю вас, матушка игуменья.
– У тебя должно быть все, что нужно, – ласково прошелестела та, глядя на Люси. – Вот здесь бульон, и вино, и яйцо с молоком. И нельзя забывать о чудодейственной настойке сестры Марты.
Три женщины улыбнулись этой маленькой шутке.
– Полезны были бы и фрукты, – с величественным видом добавила Мари-Эммануэль. – Освежающие, прохладные.
Люси прищурилась. Что за этим стоит? Неужели эта женщина, терзавшая ее последние полгода, теперь предлагает ей фрукты?
– Бесспорно, – согласилась мать игуменья. – Некоторые фрукты вполне приемлемы. – Помолчав, она поднялась. – Это необходимо сделать. А теперь не будем утомлять вашу пациентку, сестра.
Они направились к двери. Никакого напоминания ни о прискорбном проступке, ни о наказании, никаких прямых вопросов, ничего, кроме снисходительной приветливости.
Они с улыбками чинно удалились в полном согласии. В течение всей беседы Люси не разомкнула губ.
Она в изнеможении откинула голову, не переставая удивляться. Зачем после всей прошлой строгости с ней так нянчатся? Что они собираются делать? И опять же, что с ней будет?
Вошла сестра Марта, неслышно ступая в прюнелевых башмаках, она торжественно несла синюю тарелку дельфтского фаянса, наполненную фруктами. Там были сливы, нектарины, персики и даже несколько ярких тутовых ягод с осыпавшимися цветками. Сестра поставила тарелку на стул у кровати со словами:
– Когда захочешь полакомиться, они будут у тебя под рукой.
Люси медленно следила за ней осоловелым взглядом, потом с расстановкой спросила:
– Долго я здесь нахожусь?
Собственный голос прозвучал у нее в ушах надтреснуто и гнусаво. Марта оценивающе наклонила голову в сторону синей тарелки с фруктами.
– Всего один день! – бодро воскликнула она. – Это немного.
Наступила пауза, потом в тишине комнаты прозвучал голос Люси:
– Что со мной… произошло?
Однако медсестра сделала вид, что не слышит. Бесшумно ступая в своих мягких башмаках, она подошла к шкафу и, наклонившись, налила в потертую ложку темную жидкость из узкогорлой бутылки.
– Вот, – сказала она, поворачиваясь к Люси. – Пора принимать лекарство.