— Прекрати причитать! — одернула его Надежда. — Лучше думай, как это объяснить…
— О чем здесь думать? Этого не может быть, не может! Это просто невозможно! Мы же видели его труп…
— Хватит повторять! Ты это уже говорил! Придумай что-нибудь новенькое!
— Но мне ничего не приходит в голову…
— Тогда лучше помолчи. Молчи и следи за ним…
Бритоголовый мужчина тем временем подошел к двери шестьдесят шестого бокса, огляделся по сторонам, достал из кармана ключ, открыл дверь и вошел в бокс.
— Ага… — пробормотала Надежда, глядя на секундную стрелку часов. — Начинается самое интересное… вот он включил свет… вот прошел в глубину бокса… вот увидел ковер…
И тут дверь бокса снова распахнулась, и на пороге возник бритоголовый. Лицо его было искажено сложной смесью чувств, главным из которых был страх.
— Ага! — повторила Надежда совсем другим тоном. — Для него это тоже было неожиданностью… он удивился и испугался… Лёлик, мы с тобой не сумасшедшие!
— Щас как дам по шее! — машинально отреагировал Михаил на ненавистную кличку, но тут же добавил: — Почему ты так думаешь?
— Я знаю, кто они такие. Они братья-близнецы. Было их двое, теперь остался один.
— Ты думаешь? — на лице Михаила отразилась работа мысли, затем оно посветлело. — А что, может быть… помнишь близнецов Барановых из третьего подъезда? Их родная мать путала! А ты помнишь, как они разыграли управдомшу Валентину Степановну?
Та история стала в их дворе легендой. Надеждины ровесники рассказывали ее своим детям и внукам, а те, в свою очередь, расскажут когда-нибудь своим.
Управдом Валентина Степановна Свинарева известна была во дворе своей лютой ненавистью к детям. Она считала, что от детей все беды: грязь, выбитые стекла и всевозможные хулиганства, поэтому воевала с детьми неустанно. Увидит, что девчонки расчертили асфальт мелом для игры в классики, — и тут же несется жаловаться их родителям, что пачкают во дворе и не уважают труд дворника. Заметит, что мальчишки поставили два ящика вместо ворот и собрались поиграть в футбол, — и орет из окна на первом этаже, что все стекла своим мячом перебили. Мяч отберет и опять-таки родителям нажалуется.
Тогда родители были законопослушные, привыкли власть уважать, хоть такую сомнительную, как управдом.
В одном родители и управдом были единодушны — они запрещали детям ходить на чердак. Дом был старый, чердак раньше использовался для сушки белья и для хранения всякого ненужного барахла, пока не пришла какая-то комиссия и не объявила чердак опасным — стропила прогнили, или балки, или еще что. Навесили на дверь новый замок, а ключ управдом хранила у себя.