Его лицо побледнело, скулы обострились, а на консолях резервного поста управления вдруг вспыхнул сложный рисунок индикационных сигналов, отражающий процесс активации и тестирования всех уцелевших систем криогенного зала.
* * *
Рассудок Стожарова стремительно тонул в разорванном, изувеченном, потерявшем целостность цифровом пространстве бортовой сети «Беглеца».
Перед мысленным взором мелькал калейдоскоп образов, сотканный из кадров катастрофической посадки.
В отличие от чиперов Иван являлся носителем полноценной и многократно улучшенной технологии прямого нейросенсорного контакта. На самом деле корпорация «Римп-кибертроник» не остановила эксперименты в этой области, но круг посвященных ограничили, а нейрокибернетические лаборатории вынесли в пояс астероидов, за орбиту Марса, где заканчивались любые юрисдикции.
Веки Стожарова подрагивали. Пальцы впились в подлокотники кресла. Вообще-то, взламывая защиту головного офиса «Римп-кибертроник» (это было последнее осознанное воспоминание) он не рассчитывал на второй шанс, но судьба распорядилась иначе. По-видимому, корпы успели найти и вытащить его, не дав загнуться в вонючей капсюльной ночлежке, расположенной на дне мегагорода.
Он не ошибся в Екатерине Римп. Данные, загруженные в рассудок Стожарова кибернетической системой «Ванкора», сумели расшифровать и правильно интерпретировать, создав действующий гиперпривод, иначе он бы не оказался тут, на другой планете, вероятно в десятках световых лет от Земли.
Не о том думаю…
Обрывки бортовой сети «Беглеца» пылали в рассудке, словно раскаленные нити. Централизованное управление потеряно. По сути колониальный транспорт превратился в груду искореженного металла, среди которого продолжали функционировать лишь криокапсулы и связанные с ними автономные подсистемы.
Мозг Ивана, адаптированный к технологии прямого нейросенсорного контакта, стремительно обрабатывал данные, отсеивал лишнее.
Есть.
Криогенный зал № 798.
Появилось серое трехмерное изображение. Некоторые датчики еще работали. Задачу поиска удалось сузить.
Среди бледных мечущихся по залу теней возникло три изумрудных маркера.
Ребята живы…
Резкий приступ головной боли затопил рассудок Стожарова, едва на погасив цифровое восприятие.
На самом деле нагрузка была минимальной, но сказывались повреждения нейронных связей, полученные еще на Земле.
Он судорожно сглотнул, сипло выдохнул:
– Я нашел их…
– Иван, что с тобой? – Хлоя видела, как тело Стожарова пронзила судорога. В уголках губ появилась пена.
– Ничего, справлюсь, – прохрипел он. – Вколи боевые метаболиты.