Всемирно известная элитная академия представляла из себя не просто огромный замок и историческое достояние — все в радиусе пяти миль входило в ее состав. Магазины, дома, четыре музея, мини-библиотеки, корпуса, стадионы, две больницы, морг, поле, озеро, лес. Не показушность это, просто ни один псих не согласится жить рядом с обиталищем сильных, да еще и в процессе обучения, магов. Это был самый настоящий процветающий академический городок. И мы подъезжали к его центру, величественному зданию, объединяющему теоретические занятия адептов, который в данный момент сверкал в лучах полуденного солнца энергонакопительными кристаллами верхушек шпилей башен. Карета — впрочем, можно ли таковой ее считать, если новинка прошлого года полностью лишена лошадей и кучера и ездит на чистой магии? — начала тормозить, и тонкий свистящий звук заставил вздрогнуть. Дверь со стороны мамы открылась, и прохладный воздух месяца сентября ударил в теплый салон порывом ветра с дождливым запахом осени.
После нее пришлось выйти и мне, ежась и кутаясь в шерстяную накидку, надетую поверх строгого темного платья. Раннее утро было темным: неудачно в этот день тучи заволокли небо, грозя хлынуть топящим потоком воды.
Папа молча остановил от уже было сделанного мной шага вперед, кивая на стражников. Ворота были распахнуты, но родителей не пускали. Нам надлежало попрощаться здесь.
Я перевела взгляд на хмурую леди Аймит, до сих пор недовольную тем, что вместо свадьбы дракон принял глупое решение позаботиться о моем высшем, да еще и магическом образовании и, незаметно сглотнув возникший в горле ком, неожиданно обняла ее. Она заметно смягчилась и крепко обняла в ответ.
— Ты переросла меня, — тихонько посмеялась она, отстраняясь. Я натянуто улыбнулась и то же самое проделала с папой, ощущая просящие наружу слезы. На языке был пугающий горький привкус нехорошего предчувствия.
— Учись хорошо, Мариша, — выдохнул банальное отец, и я, уже отстраняясь, почувствовала, как мне в руку аккуратно вложили маленькую коробочку.
Удивленная, я кивнула, спешно пряча ее в карман.
Прощание было коротким и неловким. Мои чемоданы уже унесли, и пришлось под выжидающими взглядами свидетелей нашей, наверняка им надоевшей за много лет одного и того же, бытовой сцены идти вперед. Ворота быстро закрылись за мной, и я видела, как уезжали родные уже сквозь замысловатый узор стальных прутьев.
Так началась новая глава в моей жизни.
Первый семестр, как известно, самый трудный. В моем случае более того — чтобы не отстать от Керкинской программы обучения (выбирать специальность, как оказалось, можно было только со второго года, на первом же акцент ставился на обобщенное развитие и управление темного и светлого источником), я спала две-три ночи в неделе, а в остальное время держалась сплошь на зельях. В нашей группе насчитывалось семьдесят два студента, половина из которых были бюджетниками. Эта же половина практически полностью и отсеялась к празднику леди Зимы. Да, им, поступившим бесплатно, за счет только способностей — сколь бы велики таковые ни были — приходилось сложнее всего, и помимо ума от них требовалась и огромная сила воли. Предвзятость, повышенные требования и тяжелейшие задания, особое отношение к ним как преподавателей, так и согруппников-платников к несчастным видно было невооруженным взглядом, и я даже могла бы посочувствовать, если бы… Если бы по неведомым причинам на меня это не распространялось ровно так же, хотя оплату за меня не просто произвели — вместе с «поощрением» внесли наперед круглую сумму за все семь лет. По итогу вместо того, чтобы наслаждаться студенческими буднями и ходить на пятничные собрания, я, бывало, рыдала над конспектами и дополнительными домашними. Несправедливо…