Смерть Гарсии казалась величественным событием, словно это был конец не просто какого-то момента, но целой эпохи, которая длилась всю мою жизнь.
– Эй! – воскликнула я с удивлением, проходя мимо молчаливого мужчины, который сидел в кабине грузовичка, притормозившего рядом с нами на Тоуд-лейк, где мы со Стейси искали Радужную Встречу. Но он ответил равнодушным кивком, похоже, не вспомнив меня.
Я добралась до почты и, толкнув дверь, вошла внутрь, ухмыляясь от предвкушения, но когда назвала женщине, стоявшей за прилавком, свое имя, она вернулась всего лишь с маленьким пухлым конвертом, адресованным мне. Никакой коробки. Никакой коробки внутри другой коробки. Никаких джинсов, кружевного лифчика или двухсот пятидесяти долларов в дорожных чеках, никакой еды, которая нужна была мне, чтобы дойти до следующей остановки в национальном парке Кратерного озера.
– Но для меня должна быть коробка, – сказала я, держа в руках конверт.
– Вам придется зайти еще раз, завтра, – нимало не смутившись, сказала женщина.
– Вы уверены? – заикаясь, пробормотала я. – Я имею в виду… она точно должна быть здесь.
Женщина лишь покачала головой без всякого сочувствия. Ей было на меня ровным счетом наплевать. Я была для нее грязной, вонючей девчонкой-радикалкой с нижнего Тихоокеанского Северо-Запада.
– Следующий, – скомандовала она, махнув рукой мужчине, стоявшему в очереди ближе всех.
Я вывалилась на улицу, полуослепшая от паники и ярости. Я была в Эшленде, в Орегоне, и у меня было всего два доллара двадцать девять центов! Мне нужно было заплатить за комнату в хостеле в ту ночь. Мне нужна была еда, прежде чем я смогу пойти дальше. Но больше всего остального – после шестидесяти дней ходьбы под весом рюкзака, после сухого пайка, который на вкус был похож на подогретый картон, после полного отсутствия контакта с людьми в течение недель, после подъемов и спусков по горам, после ошеломительной смены температур и пейзажей – мне нужно было, чтобы все было просто. Хотя бы несколько дней. Пожалуйста!
Я дошла до ближайшего таксофона, стащила с себя Монстра и поставила его на пол, потом закрылась в телефонной кабинке. Оказаться внутри было необыкновенно приятно, мне даже не хотелось выходить из этой крохотной прозрачной комнатушки. Я взглянула на пухлый конверт, который держала в руках. Это было письмо от моей подруги Лоры из Миннеаполиса. Я вскрыла конверт и вытащила его содержимое: письмо, в которое было завернуто ожерелье, она сделала его для меня в честь моего нового имени. Оно было набрано из серебряных кубиков с буквами, на цепочке из шариков-звеньев. С первого взгляда мне показалось, что там написано