— Герои, — промолвил, видимо отвечая своим мыслям, подполковник. — Их подвиг всем нам будет примером…
13
Наконец-то дождались! На Лютежский плацдарм подтянулись необходимые силы. Сосредоточение войск проходило скрытно, только ночами, и это, понятно, потребовало больше времени.
В ночь на 3 ноября объявили приказ Военного совета 1-го Украинского фронта. В нем отмечалось, что на долю воинов выпала великая честь: освободить от оккупантов столицу Украины.
Нашему корпусу по-прежнему предстоит действовать с 38-й армией. Для отвлечения внимания и сил противника с южного, Букринского плацдарма вспомогательные удары нанесут 27-я и 40-я армии.
На всю операцию отводилось только четыре дня. 5–6 ноября Киев должен стать советским!
— Великолепно, — заметил Хромов, ознакомившись с приказом, — значит, есть возможность отметить ноябрьские дни в городе, в культурной обстановке.
— Что касается меня, — возразил Маляров, — то я предпочитаю провести этот день в походе, только бы быстрее идти на запад.
Начальник штаба широко улыбнулся:
— Ну, это само собой. Был бы выбор, я присоединился бы к вашему предложению…
Тут же, ночью, провели митинг. Настроение танкистов приподнятое, поистине праздничное. Людям явно не терпится выступать.
Утром авиация и артиллерия основательно обработали вражескую оборону. После этого в атаку пошли танки с пехотой.
Противник упорно сопротивляется. Каждую траншею, каждую позицию приходится брать с боем.
Много неприятностей причиняют нам фаустпатронщики и отдельные орудия, действующие из засад. Уже несколько наших машин подбиты или сгорели. Но батальоны неудержимо рвутся на юг.
Примерно к полудню войска заканчивали прорыв первой линии обороны. И тогда противник бросил в контратаку против нашей ударной группировки моторизованную дивизию.
Из-за высотки прямо из машины наблюдаю за боем, разгоревшимся на небольшом поле. Образно говоря, возникла рукопашная схватка. Танки шли друг на друга, сшибались лбами, стреляли в упор.
Все перемешалось. Дым от горящих машин мешал разглядеть, где свои, а где чужие.
Постепенно, когда несколько «тигров» оказались подбитыми, вражеские «Т-III» и «Т-IV», яростно отстреливаясь, начали пятиться. И тут я увидел потрясающую картину: горящая «тридцатьчетверка» на полной скорости устремилась за танками врага. Те не приняли боя, развернулись и стали откровенно удирать.
— Чья это горящая машина? — спрашиваю по радио у комбата Биневского.
— Лейтенанта Казака, — отвечает тот.
Сделав свое дело, полыхающий танк останавливается. Экипаж поспешно выбирается через нижний люк и отбегает, опасаясь взрыва.