Мальчуган пристал к танковой части. Подружился с разведчиками, много раз ходил в поиск. Потом его отправили в танковую школу. Оттуда он и прибыл к нам.
До прихода в бригаду майора Шашло его бывший ученик успел побывать в нескольких атаках. Младший лейтенант Горбунов хвалил его за смелость и находчивость, но отмечал излишнюю горячность.
Я сказал об этом начальнику политотдела и заметил, что, на мой взгляд, за Василием следует присмотреть.
— Правильно, — поддержал меня Шашло. — Только надо, чтобы он не замечал этого. Парень в таком возрасте, когда не терпят опекунства, в какой бы форме оно ни проявлялось.
«Сразу видно — педагог!» — подумал я и вспомнил свои разговоры с Юрой Метельским.
Враг не оставлял надежды вызволить свои окруженные соединения. На западе внешнего обвода окружения он создал на узком участке крупную группировку и предпринял несколько сильнейших атак. Одновременно навстречу этой группе действовали войска, попавшие в «котел».
Бои приняли жестокий характер. Артиллерийская канонада, бомбардировки с той и другой стороны не прекращались по целым дням. Под натиском превосходящих сил наши войска с внешней стороны кольца окружения попятились.
Но этот успех врага был временным. Подтянув сюда силы с других участков, советское командование сумело создать перелом в ходе боев.
Вскоре ударами с разных сторон окруженный противник был расчленен и уничтожен по частям.
После операции мы подводили итоги. К нам по старой памяти приехал генерал Кравченко, теперь уже командующий танковой армией.
— Хорошо действовали, гвардейцы, — похвалил он бригаду. — Степан Федорович, представляй к награде отличившихся…
Вечером к нам поступают наградные листы из подразделений. Читаем их с Шашло, подписываем.
Попадается реляция на старшего сержанта Млинченко. Командир батальона Ситников представляет его к ордену Красного Знамени.
— Земляка, Тимофей Максимович, давно не видел? — спрашиваю начальника политотдела.
— Это Василия-то? Сегодня встречал. А что?
— Интересно, как он воюет?
Шашло оживляется, встает, шагами начинает мерить землянку.
— На днях он отличился. Попал танк под огонь, гусеницу перебили. Так Вася, раненный, с поля боя не ушел, а под обстрелом исправил повреждение и снова повел машину в атаку. В бою танк Горбунова подбил два «Тэ-три» и пушку, а пехоту уже не считали.
Я не выдержал, улыбнулся:
— Значит, все знаешь о подопечном. Ну тогда на, подписывай, — и передаю ему представление на Млинченко.
Майор читает и возмущается:
— Ну что это такое? Не умеем писать, чтобы ясно, понятно и, главное, конкретно было. — Медленно читает: — «В бою проявлял героизм и самоотверженность, заботливо ухаживал за вверенной ему техникой». А другие, выходит, за техникой не следят. Значит, раз ухаживаешь за танком — вот тебе орден. Смехота, право.