Откровенно говоря, слова Загорулько вызвали у меня противоречивые чувства. Прозрачный намек на ошибки командования Красной Армии воспринимались как святотатство. До сих пор я привык верить в непогрешимость военного руководства. Внушил себе, что раз оборону страны возглавляет Сталин, значит, ошибок быть не может: он все знает, все видит, все предусмотрит. Даже если подчиненный проглядит что, Сталин непременно это обнаружит и поправит. В то же время смелые слова замполита и понятный мне пример из тактики посеяли некоторые семена сомнения.
Раздумывая, я все время прислушивался к разговору в вагоне.
— Товарищ политрук, а правду говорят, что перед войной Гитлер подтянул к нашим границам двести дивизий? Неужели в Москве об этом не знали? — спрашивает Ермолаев.
— Как не знать, обязательно знали. Только думали, будто немцы оттягивают войска с Западного фронта на отдых. В общем, Гитлер перехитрил нас.
Опять неловкое молчание.
Загорулько оглядел всех, улыбнулся:
— Все же носы вешать незачем. Правда, враг имеет сейчас преимущество и успех. А вспомните, как в гражданскую войну и во время интервенции четырнадцать государств на нас шло. В том числе и Англия, Америка. Тогда Красная Армия, молодая еще, тоже вначале отступала, а потом собралась с силой и разгромила врага. Теперь Красная Армия лучше вооружена и организована. Так что фашисты тоже будут биты…
Слова политрука доходят. Я вижу, как лица бойцов светлеют. Старшина Дорянский затянулся папиросой, пустил дым кольцами, глядя на них, задумчиво сказал:
— Русского расшевелить нужно, а там только держись! Ничего, братцы, мы фашистам еще покажем! Они Минск мой бомбили. Так что у меня с Гитлером личные счеты…
Когда мы с Загорулько переходим в свой вагон, в тамбуре он останавливает меня:
— Как вы думаете: должен доктор говорить больному правду о грозящей ему опасности или лучше скрыть это?
— Смотря какому больному.
— Вот именно: смотря какому больному! Наш боец сильный духом. Вот почему я считаю, что бойцу надо говорить только правду. Это позволит ему лучше морально и физически подготовиться к борьбе.
10
На одной из стоянок к нашему вагону подошли два пожилых узбека, просят:
— Пожалуйста, возьмите нас с собой.
Спрашиваю:
— Куда вас взять и зачем?
— Мы знаем, что вы на фронт едете, — говорит один из них. — У нас сыновья тоже воюют. На войне чем больше людей, тем лучше. — И опять просит: — Пожалуйста, возьмите. Заслуги у нас есть, вот медали за строительство Ферганского канала.
Долго пришлось доказывать, что вопрос о направлении их в армию решает местный военкомат. Если в них будет нужда, вызовут.