— Лена, — говорит он и кивает на окно вагона, из которого глядят двое малышей, — возьми их к себе. Пусть растут будто наши дети…
— Хорошо, — быстро отвечает женщина. — Я возьму их ради тебя. Возвращайся, Гриша, с победой.
Примеру Игнатовой последовали другие женщины поселка. Я видел, как многие с материнской любовью брали на руки детишек и уносили домой.
А где мои ребята? Может, и они находятся сейчас в таком же эшелоне? Я отвернулся, чтобы подчиненные не заметили моей слабости…
— По вагонам! — звучит команда.
И снова мчимся на запад. Куда? Точно никто из нас не знает.
В Брянске все пути забиты эшелонами. На платформах — танки, пушки, понтонные лодки, железные пролеты сборных мостов. Много составов, груженных заводским оборудованием. Наш поезд загоняют в самый дальний тупик.
Овчаренко по этому поводу острит:
— Хотят познакомить с «мессершмиттами».
Направляюсь к военному коменданту станции. Зал, где он сидит, набит военными. Узнаю, что многие торчат здесь вторые сутки.
Комендант — грузный, рыжеволосый майор с ястребиным носом на плоском лице. Он разговаривает по телефону и одновременно усталым, охрипшим голосом отвечает наседающим на него людям.
Одному полковнику посчастливилось. Называет свою часть и тотчас получает маршрут.
— До свидания, товарищи! — кричит он, убегая.
Подходит моя очередь. Докладываю.
— Очень хорошо, — отвечает комендант, рассматривая меня воспаленными от бессонницы глазами. — Ваш эшелон готов к отправке? Прекрасно! Возьмем на карандаш, запишем, сообщим.
— Записывайте, сообщайте — это ваше дело. А мне, товарищ майор, дальше двигаться надо.
— Надо, — согласился он. — Воем надо. Я сам с удовольствием поехал бы с вами, да нельзя! И вам пока придется обождать.
— Почему?
Звонит телефон. Комендант с кем-то ругается. Слушает и снова ругается:
— Под суд отдам, слышите? Под суд! — швыряет трубку на рычаг и тем же рассерженным голосом отвечает на мой вопрос: — Потому, что война не игра в шахматы, понимать надо!
— Я не шахматист, товарищ комендант. Мне на фронт надо!
— Ничего не будет, — уже успокоившись, говорит майор. — Вот сейчас запишу, доложу о вас и буду ждать указаний. Прикажут отправить, ни на минуту не задержу.
Его спокойствие начинает меня раздражать.
— Хорошо, звоните. Сообщите, что прибыли танки. Танки! Понимаете — танки!
— Следующий, — дает он понять, что разговор окончен, но продолжает выговаривать мне: —Ну и народ эти танкисты! Упрямые. Это не так уж плохо, однако надо меру знать. — Снова поворачивается ко мне: — Идите отдыхать, товарищ капитан, вместо себя пришлите связного.