Утром она проснулась от звука сирены пожарной машины. В комнате пахло гарью. Из окна соседней квартиры валил дым. Женя вышла на балкон и увидела, что к окну соседа-дебошира приставлена лестница, а на ней стоит огнеборец с пожарным шлангом в руках. Не прошло и минуты, как дым исчез, лишь белый парок, вырывающийся из окна, всё ещё напоминал о пожаре.
К подъезду подъехала карета скорой помощи. Во дворе уже стоял сосед, живущий под квартирой скандалиста и, на чём свет стоит, костерил погорельца, жалуясь кому-то:
— Вот, сволочь, напился, лёг в постель, закурил и заснул!
— Твою квартиру сильно залили, пока тушили пожар? — спросил собеседник.
— Не сильно, потушили быстро, только потолок промок.
Женя вернулась в комнату и увидела на дне тарелки расплавленный парафин. Свеча сгорела почти полностью.
— Вот чёрт! — всплеснула она руками, — забыла её потушить!
Во второй половине дня пришла домой мать Евгении. Она сообщила, что сосед сильно обгорел и скончался в больнице. Только теперь Женя поняла, с ней творится что-то неладное.
— Это я убила соседа и Павла Фёдоровича с помощью статуэток из мыла и парафина. Бабка не случайно подарила мне формочку для их изготовления. Надо её выбросить. Она решительно залезла в шкаф, достала её и вдруг поняла, что не может с ней расстаться. Положила на место и успокоилась.
* * *
Евгения училась в университете ещё несколько лет. Затем окончила интернатуру, а следом — ординатуру, так как решила стать психиатром. Работать она начала в женском отделении психиатрической больницы, находящейся в пятнадцати минутах ходьбы от её дома. В её первый рабочий день заведующий отделением передал ей историю болезни пожилой женщины с шизофренией, которой прежде занимался другой врач. С пожилой женщиной она общалась минут сорок минут. С ней было всё ясно. Спустя полчаса в отделение поступила новенькая, двадцатипятилетняя Галина Яровая с тяжёлой депрессией. Медсестра завела её в кабинет.
— Присаживайтесь, — показала Евгения на кожаный диван.
Девушка еле держалась на ногах, верхние веки почти не поднимались, смотрела она сквозь узкие щелочки, Губы свисали хоботком до нижнего края подбородка. Кожа лица висела, как у старухи, мимика отсутствовала.
— Мне надо лечь, сидеть я не могу, слишком слаба, — невнятно пробормотала Галина.
Её губы почти не шевелились. Евгения достала из шкафа простыню и постелила на диван.
— Ложитесь, пожалуйста.
Женя прочла на обложке истории болезни имя пациентки и спокойно произнесла:
— Давайте знакомиться, Галина. Меня зовут Евгенией Олеговной. Я буду вас лечить.