Та отложила нож в сторону, взяла в руку медальон, приложила его к своему лбу и повернула голову к пустому креслу.
— Всевидящее Око, покажи нам Ольгу! — громко, надрывным, старческим голосом попросила она.
Прозрачный воздух над креслом колыхнулся волной, вызвав бурю восторга у Жени. Но она сдержалась и не выказала его.
В следующее мгновение Акулина нажала на череп перстня указательного пальца. Он раскрылся. Прабабка подцепила ножом первую кучку пепла, аккуратно поместила её внутрь перстня и защёлкнула его. Затем поочерёдно проделала то же самое с двумя оставшимися черепами и горочками пепла.
Екатерина зажгла свечу, поводила ей над креслом, словно всматривалась во что-то. Затем едва заметно кивнула матери. Та поднесла ко рту перстень на указательном пальце, наставила его в сторону кресла и, дунув в него, крикнула:
— Покажись нам, Ольга!
Очевидно, в перстне было сквозное отверстие, так как пепел струйкой вылетел из него и стал медленно опускаться вниз над креслом, покрывая что-то объёмное и невидимое. Под ним стал слегка проявляться силуэт женщины. Прабабка дунула во второй череп с разомкнутым ртом и произнесла:
— Ты слышишь нас, Ольга?
Когда пепел осел, силуэт в кресле стал виден лучше, а в гостиной послышалось приглушённое:
— Да!
Тогда Акулина дунула в третий перстень со змеёй на черепе и спросила:
— Ты видишь нас, Ольга?
— Вижу! — послышался таинственный голос.
Теперь силуэт женщины, весь пепельного цвета, стал виден совсем хорошо.
— Ответь нам, Ольга, почему ты до сих пор не в мире мёртвых?
— Я не могу туда уйти.
— Почему?
— Обиды дочери меня удерживают здесь. Я и не знала, что она так несчастна из-за меня.
— А как ты об этом узнала?
— Когда тело моё умерло, душа вырвалась из него и стала летать по всем известным мне местам, к родным и близким, прощаясь со всем тем, что мне при жизни было дорого. Спустя две недели я увидела, как за моей дочерью приехала машина и увезла её в больницу, я находилась всё время рядом и слышала, как она рассказывала о своей жизни ей, — ткнула она пальцем в сторону Жени.
— А зачем ты её так жестоко обижала? — неожиданно для самой себя спросила Евгения.
— Я не смогла её полюбить. Мой муж — настоящий садист. Он издевался надо мной.
Когда я с сыном собралась от него уходить, он запер меня дома и никуда не выпускал. Избивал и принуждал к исполнению супружеского долга. Сына на полгода отвёз к своим родителям. Понимаете, для меня муж был настоящим тираном, а Галя была насильно сделана мне им. Я и воспринимала её, как ребёнка садиста. Даже была рада тому, что умираю и ухожу от них обоих.