— Связистки, что ли?
Шиманов ответил загадочно:
— И связистки.
— Слушай, скажи, в конце концов, что это за контора? Забегаловка от ФСК? Непохоже.
— В этих стенах не принято задавать вопросы. Что касается прекрасного пола, то ты с ними поосторожней, — сказал Шиманов. — Эти пташки, бля, карате знают, стрелять умеют.
— И с парашютом в тыл к немцам прыгают?
Шиманов засмеялся:
— Представь себе, и парашютный спорт в программу занятий включить хотят. Но все это баловство, конечно. Из девочек персональных телохранителей готовят. В трудную минуту они могут прикрыть тебя грудью.
— Вот груди у них для этой цели как раз-таки не ахти.
— Не скажи, есть великолепные экземпляры. Но — отставить хаханьки, товарищ полковник, к высокому начальству входим.
Они попали в кабинет, в один из таких, к каким Макаров привык за долгие годы службы. Сейф, кожаное кресло за массивным, вызывающим невольное уважение, столом, ряд стульев вдоль стены, только вместо трафаретного портрета вождя государства или партии висела в богатой рамке фотография незнакомого мужчины. Такие фотографии надо бы делать поменьше и хранить в семейных альбомах: невыразительные глаза, тяжелая квадратная челюсть и прекрасно гармонирующие с ней полные губы и маленький прямой нос.
Хозяин кабинета выглядел иначе. Он был примерно одних лет с Макаровым, может, чуть моложе. По осанке в нем безошибочно угадывался военный.
Шиманов по-свойски подошел к нему, протянул руку:
— Привет, господин Игорь.
— Привет, товарищ Анатолий.
— Знакомься: это тот самый Макаров, о котором мы с тобой говорили по телефону.
Последовали рукопожатия и густой рокот хозяина кабинета:
— Располагайтесь кто где хочет. Коньяк, ребята, могу предложить только вам, у меня еще пара деловых свиданий.
Он взглянул на часы, и Шиманов понимающе улыбнулся:
— Предлагаешь нам быть краткими? Ты не корректен, и намеки твои грубы. А наш президент хочет видеть тот класс господ, который он растит, не только, бля, богатым, но и воспитанным.
— Иди ты, товарищ, знаешь, куда? — Игорь нажал на сложной панели телефона какую-то кнопку, сказал, не поднимая трубки: — Наташа, перенеси на час встречу с этими, из Ижевска. А нам — чай, конфеты, коньяк. И никого на порог.
Шиманов расцвел в улыбке:
— Вот теперь ты товарищ, теперь тебя узнаю.
Игорь жалобно сморщился, даже бас его приобрел просительные нотки:
— Толя, я действительно зашиваюсь. Давай к делу переходить, а?
Вошла очередная длинноногая телохранительница с подносом в руках, и Макаров понял, что ранее встреченные на лестнице — дурнушки. Пепельные короткие волосы, большие серые глаза, высокая шея, ниже — ноги. Ни улыбки, ни словца. Это — школа, отметил про себя Олег, и очень даже понятно, что школа не общеобразовательная.