— Я думал, ты сейчас начнешь доказывать, что Насонова не воспитывал, своим не считаешь. Тут бы я с тобой полностью согласился. А вот по остальному… Разве комбат не говорил тебе, что Насонов в госпиталь попал, нарвавшись на растяжку? Вот тогда его и посекло осколками, а после госпиталя Кобозев с контрактником не встречались. Сокольцова его безбородым видела, потому шрам заметила, но это ведь две недели назад было, и за такое время даже я под Льва Толстого смогу подделаться.
— И волосы покрасить?
— С волосами несколько иная история. Ты ведь мне рассказывал о своей беседе с Кобозевым, о том, что многие солдаты носили прическу «Смерть вшам». Вот я поначалу и подумал, что лысым Насонов ходил, оттого никто и не знал цвет его шевелюры. Но потом наши ребята аккуратненько в вещах его покопались — были на то причины — и нашли рыжий парик… Еще вопросы по этому поводу есть?
— Один, — сказал Макаров. — Не пойму я чего-то, почему в таком случае Насонов еще не в кутузке? Если у вас имеются доказательства по краже им чужих документов…
— Бумаги на сержанта Сокольцова до сих пор у него, наши ребята их только сфотографировали. Родители, которым он обещал вернуть из плена сына, но отдал лишь документы, письма в обмен на деньги, а потом слинял, узнали Насонова по фотографиям. Но арестовывать его никто пока не собирается. А почему — не спрашивай. Не нашего это ума дело.
Заметив, что Макаров все же пытается открыть рот и спросить, Анатолий опять приложил палец к губам. Сделав паузу, продолжил:
— Скажи спасибо, сегодня мы уберегли тебя. Кто знает, что было бы, если бы он почувствовал, что ты его подозреваешь? Речь бы у вас зашла о Сокольцове, так же?
— Без сомнения.
— Тогда просчитываются плохие варианты. Первый: он бы тебя, как человека, интересующегося не тем, чем надо, элементарно шлепнул. Второй: он бы испугался и исчез из поля зрения соответствующих органов. Это не устраивает ни органы, ни, думаю, тебя… Ладно, что-то мы разговорились. Давай я тебя провожу немного да примусь за работу.
Они вышли на улицу, отошли пару кварталов. И только тогда Шиманов ответил на вопрос, заданный Макаровым.
— Я знаки тебе делал — ты понял их? Чужая контора, вполне возможно, в ней все пишется и прослушивается господином-товарищем Борщевым. А раз так, то тебе не надо тут баллы набирать. Теперь о Насонове. Если ты, Олежка, переживаешь, что эта, бля, тварь останется безнаказанной, то выбрось из головы такие мысли. Как только нынешние начальники Насонова узнают, чем хлопчик занимается, они вынесут ему такой приговор, что он был бы рад любой срок в тюрьме отсидеть. И даже арестуй мы его, на следующий день Насонова нашли бы в камере или с петлей на шее, или с резаными венами и уже холодного.