Но все-таки – родная кровь… Убийство члена семьи – это борзый наезд, за которым должна сразу же прилететь обратка. Нельзя замочить члена семьи и спокойно уйти своими ногами. Не важно, какого. Тони Геральдо требовалось как-то сохранить лицо. Развязывать полномасштабную войну не с руки – во всяком случае, не из-за такой сявки, как его кузен, – вот и встала перед ним дилемма. Очевидно, показания Тони стали некоей формой отплаты за Марио – обратка все-таки прилетела. Как бы там ни было, показания Тони оказались для меня отличным поводом повидать моего старого дружка Джимми по прозвищу Кепарик – главу семьи.
Правая рука и спина жутко ныли после акробатики на карнизе. Подумал было, не попросить ли у Артураса какие-нибудь таблетки, но потом решил, что не стоит.
Мобильник Артураса задудел – входящий звонок.
Он ответил и тут же поглядел на меня. Довольно долго не произносил не слова, только слушал. Секунд через тридцать завершил звонок, встал, что-то бросил Виктору по-русски. Виктор направил на меня яростный взгляд.
– Гонишь, сука! – выкрикнул он, выдергивая нож из кармана.
Меня и Виктора разделяли футов восемь пустого пространства. Я по-прежнему сидел за столом в бывшем кабинете судьи. Виктор совершенно неподвижно стоял возле кушетки, не сводя с меня глаз. Нож держал в левой руке. Мериться с ним взглядами было бы сейчас неразумно. Тем более что основное внимание приковывал нож.
Двинулся ко мне.
Все так же молча.
В голове быстро промелькнули сразу несколько сценариев дальнейшего развития событий. Никак не удавалось сообразить, где я мог облажаться. Глаза сами собой забегали – обычное дело, когда в подобной ситуации начинаешь лихорадочно перебирать все возможные варианты. Пальцы метнулись ко рту. Если меня раскусили, то это будет ясно прямо сейчас.
Но тут мозг резко нажал на тормоза.
Папина школа – «держи себя в руках, что бы ни случилось».
А что, если и не раскусили?
– Знаешь что, Виктор? Вот сижу здесь и думаю – что такого подозрительного Волчек мог найти в моих действиях?
Виктор замедлил шаг, навострил уши.
– С головой я вообще-то дружу – это на тот случай, если у тебя самого мозгов не хватает, чтобы до такого допереть. У нас с твоим боссом – полное доверие. И я не вижу ни одной разумной причины, по которой он мог вдруг во мне засомневаться. Из этого я заключаю, что он вовсе не считает, что я вру, – или, как ты выражаешься, гоню. Да, он человек осторожный – слишком уж осторожный, по моему мнению. Но как, блин, он вообще нажил хоть какое-то бабло, если ни разу не рисковал хотя бы по мелочи? Короче говоря, лично я ни в чем не соврал и ничего не гоню. Это вот ты гонишь. Ты просто пытаешься меня напугать, чтобы я раскис и что-нибудь выдал; хочешь выяснить, не задумал ли я обвести твоего босса вокруг пальца. Предлагаю сэкономить общее время. У меня нет никакого скрытого мотива. Что-что? Я вздумал прикарманить бабло, а свою дочку оставить ему? Он что, похож на чокнутого?