– Лучше бы нам двигать, иначе не поспеем, – произнес с улыбкой.
Кеннеди застегнул мешки, поднялся, вытащил из правого нагрудного кармана мобилу.
– Подписывайте согласие, и мы исключаем вас из расследования. Сосредоточим усилия на настоящих преступниках. Последний раз предлагаю, – сказал он, держа телефон на весу.
– Мне нечего вам сказать, – ответствовал я.
Откинув крышку телефона, агент набрал номер.
– Это Кеннеди. Я тут с Флинном. Он отказывается давать согласие на обыск. Так что исправь-ка последний абзац ходатайства, пусть звучит так: «Эдди Флинн, адвокат и член адвокатской коллегии, отказался от сотрудничества по обоснованному предложению со стороны федерального правоохранительного агентства произвести обыск в принадлежащем ему жилом помещении с целью исключения данного лица из числа подозреваемых в ходе проведения оперативных мероприятий».
Он сделал паузу, чтобы его собеседник на другом конце линии успел все это записать. Продолжил, упорно глядя мне прямо в глаза:
– «Таковой категорический отказ от сотрудничества ничем не обоснован и может создать препятствия ходу федерального расследования. Ходатайствуем перед судом о пересмотре решения о выдаче ордера с целью получения и сохранения существенных вещественных улик». Успел записать? Молодец. Сразу отправь Хименесу, с пометкой «срочно».
Звучно захлопнув телефон, Кеннеди не удержался от торжествующей ухмылки. Я поразмыслил над этим звонком. Он мне многое поведал. Поведал, в частности, что ФБР уже пыталось получить ордер на обыск моей квартиры, но безуспешно – Кеннеди ходатайствовал о пересмотре решения. Когда ФБР срочно нужен ордер, то они просто звонят дежурному федеральному судье и запрашивают его по телефону. Видать, Кеннеди вчера вечером тоже пытался решить вопрос по телефону, да обломался. И не без причины. Во-первых, дело было явно построено на песке: прочитанное по губам слово «бомба», потенциальная угроза федеральному свидетелю, кража взрывчатых веществ без всякой привязки ко мне – все это было шито белыми нитками. Во-вторых, конгресс давно установил для представителей определенных профессий особые правила, направленные на защиту их интересов, и возглавляли этот список как раз адвокаты.
Обыскивать жилище или рабочее место адвоката – дело стрёмное, поскольку при этом могут быть обнаружены материалы, охраняемые привилегией адвокатской тайны в отношении клиента. Может, федеральный судья был бы и рад приостановить действие моих прав по четвертой поправке[26], но из-за угрозы нарушить права клиента вряд ли выдал бы ордер без дополнительного слушания. В большинстве случаев ордера оформляются не по телефону, а письменно, без всяких слушаний, прямо судьей. Агент показывает под присягой, какие у него в точности основания для обыска и что он рассчитывает найти, и в девяти случаях из десяти такие объяснения принимаются. Если дело посложней, вроде обыска в квартире адвоката, федеральному обвинителю приходится отстаивать свои аргументы в ходе судебного слушания. Это требует времени. На получение ордера обычно уходит весь день – или полдня, если федералам повезет. А в некоторых случаях надо неделями готовиться, чтобы вообще запрос на ордер подать.