– Офицер Мартинес, сообщите, пожалуйста, присяжным ваше звание и каков ваш опыт работы.
Опять промашечка со стороны Мириам – два вопроса одновременно. Могла бы и сама сообразить. Наверное, все-таки нервишки пошаливают, подумал я. Юристы послабей давно опустили бы руки, но Мириам быстро оправилась от удара. Минут за десять набрала правильный темп, и где-то с полчаса Мартинес расписывал признание Бенни и заключенную при этом сделку.
Крепко.
Получив ответ на последний вопрос, Салливан отвернулась от присяжных и на обратном пути к своему столу обернулась на меня, с улыбкой промолвив:
– Свидетель – ваш.
Если попробую тряхнуть Мартинеса, то обломаюсь. Попадаются и такие свидетели, показания которых хоть лопни, не поколеблешь, и Мартинес явно относился именно к такой категории. Я решил быть краток и затронуть лишь темы, которых Мириам в ходе прямого допроса не касалась.
– Офицер Мартинес, будьте добры раскрыть папку и заглянуть в раздел три, закладка девять, страница вторая, – сказал я.
В ходе перекрестного допроса не место всяким «не могли бы вы» и «не затруднит ли вас». Все, абсолютно все должно звучать как утверждение, а не как вопрос. Говорят, что хороший адвокат никогда не задает вопрос, если не знает на него ответ. Святая правда, но это вовсе не от того, что адвокаты такие всезнайки. Все потому, что мы даем вам ответ, который желаем услышать, уже в самом вопросе.
Мартинес нашел нужную страницу, которую тут же отметил желтенькой наклеечкой.
– Офицер, эту рамку с фотографией нашли в квартире уже разбитой?
– Да.
Я повернулся к присяжным и улыбнулся, будто бы глубоко удовлетворенный ответом, и сделал небольшую паузу перед тем, как вновь обратиться к свидетелю.
– Подпись под снимком гласит: «Разбитая фоторамка», но не уточняет, сколько в рамке было фотографий, так ведь?
Глаза его прищурились. Он был несколько сбит с толку.
– Нет, не уточняет.
С удовлетворенной понимающей усмешкой я опять повернулся к присяжным, отчетливо и насмешливо повторил им ответ Мартинеса: «Нет, не уточняет!», словно ответ этот только что с трудом вырвал у него в ходе яростной перепалки. Присяжные закивали. Им еще не было понятно, что за победа мне досталась, но это их явно заинтриговало. Мириам никак не отреагировала. Застыла с едва ли не скучающим видом – как, впрочем, поступил бы на ее месте любой закаленный в судебных битвах юрист, только что получивший удар под дых. Делай вид, что тебе все по барабану, и надейся, что присяжные на это поведутся. По правде сказать, все эти вопросы были не для жюри – адресовал я их в первую очередь Кеннеди: пусть поразмыслит хорошенько насчет этой фоторамки.