– Вы сами? – уточнила Мириам. Свидетель-то тормознул, упустил кое-какой важный момент, вот она и дала ему еще одну попытку. Надо было бы возразить, но я не стал.
– Да. Олек Волчек прислал мне сообщение. Имя потерпевшего на половинке рублевой банкноты. Другая половинка уже была у меня. Это такой старый русский код, кого надо убить.
Я вскочил, чтобы выразить протест. Нужно было поторопить Мириам, чтобы успеть самому допросить Бенни.
– Ваша честь, это даже и близко не лежит к рассматриваемому вопросу!
– Вопрос к чему-то подводит? – спросила судья Пайк у обвинительницы.
– Да, ваша честь. Прямо сейчас до этого и доберемся, – отозвалась Мириам. – После того как вас арестовали за убийство, что произошло дальше? – продолжила она.
– Я заключил сделку. Выдал полиции, кто заказчик, а мне за это срок скостили.
– Все это время вы находились в тюрьме?
– Нет. Как заключил сделку, ФБР сразу посадило меня под свою защиту.
– Почему ФБР пришлось поместить вас в изолятор превентивного содержания?
Блин. Опять нельзя не возразить.
– Возражаю. Свидетель не может знать мотивов ФБР.
Судья Пайк изобразила нацеленной на Мириам ручкой кружок – мол, отмотай назад и перефразируй.
– Почему, на ваш взгляд, вы находитесь под защитой в надзорном учреждении, а не просто отбываете срок в тюрьме?
Бенни ничего не сказал. Посмотрел на Мириам, потом на судью, потом его глаза остановились на Волчеке.
– Все просто, – начал он. – Олек говорит – другие убивают. За него. Меня давно уже по его приказу пришили бы, если б я сидел в обычной тюряге. ФБР защищает меня от окружения Волчека, потому что одно его слово – и ты покойник. Он знает, что я дал на него показания, и хочет меня убить.
Мириам поняла, что больше тут ничего особо не выжмешь, так что попросту кивнула.
– Вопросов больше не имею.
Судья посмотрела на меня, ожидая начала перекрестного допроса. Охрана, ФБР, а наверняка и полиция переворачивали сейчас здание вверх дном – в поисках всего, что хотя бы отдаленно походило на взрывное устройство. Поскольку боковые окна в фургонах разбиты, взрывчатку в них определенно обнаружат. Чисто вопрос времени – может, даже каких-то минут. Публика притихла – все ждали, когда за убийцу на трибуне возьмется защита.
– У меня всего несколько вопросов, – сказал я, стоя я восемнадцати футах от Бенни – пока тот оказывался вне гипотетической зоны поражения. Налитые свинцом конечности понемногу отпускало – по мере того, как пульс неуклонно набирал обороты.
Все события последних полутора суток сошлись своим острием на этих финальных минутах, на этих заключительных вопросах. Я подумал про отца и сразу ощутил прохладное прикосновение его медальона, прильнувшего к коже.