– Скажи ему, что я готов представлять его интересы бесплатно, – сказал я.
Барри осклабился.
– Скажу-скажу, не сомневайся! Прямо сейчас и звякну. Он сейчас наверху, на двенадцатом.
– Послушай, Барри, мне действительно пора бежать.
– Нет проблем. И спасибочки. Прямо сейчас ему и скажу. Не поверит ведь!
От восторгов Барри удалось отделаться даже быстрее, чем я надеялся, – через секунду он уже запрыгнул обратно в свое кресло за сканером.
Вошел-таки!
Развернувшись, я прислонился затылком к холодному мрамору. Еще раз ощутил хребтом прицепленную сзади бомбу, наблюдая за вливающимся в вестибюль потоком публики.
На моих часах – девять тридцать. До начала судебного заседания у нас остается еще где-то с полчаса.
Артурас прошел через рамку, подхватил с ленты рентгеновского сканера большой чемодан «Самсонайт». Поставил на пол, покатил за собой на колесиках.
– Отлично проделано, – сказал мне.
Я ничего не ответил. Протянув руку сбоку от меня, он нажал на кнопку вызова лифта.
Двери разъехались, и я нажал на кнопку четырнадцатого этажа, на котором находился зал номер шестнадцать. Артурас – на кнопку последнего этажа, девятнадцатого.
– Нам в шестнадцатый зал, это на четырнадцатом, – удивился я.
– У нас есть кабинетик на последнем. Вам нужно переодеться для суда, – ответил Артурас.
Двери закрылись, и я услышал, как в шахте тронулся с места противовес, когда лифт неторопливо пошел вверх.
Поднимаясь в лифте на последний этаж, я поневоле подумал про само здание суда, которое наложило столь серьезный отпечаток на всю мою жизнь. Судебные палаты на Чеймберс-стрит меня и сделали, и сломали до основания. Старики, предпочитающие не напрягаться и решать дело обычной сделкой между обвинением и защитой[4] в судах низшей инстанции, прозвали его «Отель Дракулы», хотя никто до сих пор не может понять, почему. Кто-то считает, что из-за какого-то бессменно прописавшегося здесь судьи, на удивление похожего на Белу Лугоши, который этого самого Дракулу в кино и изображал. Что же до меня, то последние полгода моей юридической практики это здание и впрямь служило мне чем-то вроде отеля. Мы с Джеком Холлораном отчаянно пытались выбраться из лап нежданно грянувшего кризиса, пытаясь извлечь выгоду хотя бы из изрядно возросшего по этой причине уровня преступности. Для кое-кого из уголовных адвокатов это была реально золотая жила. В общем, из уголовных судов мы буквально не вылезали. Просидишь, бывало, весь день в нормальном суде, а к вечеру бац – еще кого-нибудь замели; с этим уже в ночной. Кого ночью прихватят, тем адвоката добыть сложно – большинство юридических фирм закрыты, а те, кто реально и с толком готов вписаться в защиту круглые сутки, все наперечет.