Срубить с компании возмещение по фиктивному страховому случаю – уже само по себе фокус. Но главный цирковой трюк при таком разводе в том, чтобы компания думала, будто это она сама тебя развела.
Начинаешь с того, что открываешь липовую юридическую контору. Многим может показаться, что это слишком уж заморочное дело, но для меня это был самый простой этап. Постоянно проглядывая газетные некрологи и оповещения о смерти, я как минимум раз в месяц натыкался на очередного почившего в бозе адвоката средней руки. Обычно у таких представителей адвокатуры полный букет: тут тебе и повышенный уровень холестерина, и повышенный уровень алкоголя, и повышенный уровень никотина от сигарет, которые они смолят одну за другой по причине повышенного стресса. Все до единого адвокаты, у которых мне доводилось красть их личные данные, померли от инфаркта. К счастью для меня, бухло и алкоголь косят таких адвокатов сотнями. Короче, я выбирал подходящего мертвого кандидата и наносил убитой горем вдове светский визит. Цветочки и чек на энную сумму были моим главным оружием. Я грузил ей, что ее усопший супруг некогда представлял мои интересы и отсудил мне целое состояние, но только вот был такой джентльмен, что напрочь отказался принять от меня хоть какой-нибудь подарок. И теперь, мол, я хочу передать ей несколько тысяч «баков» чисто в порядке благодарности. Вручив вдове бабло, я тут же спрашивал, нельзя ли мне получить что-нибудь на память о моем любимом герое юридического фронта – лучше всего его адвокатскую лицензию, дабы вставить ее в рамочку, повесить на стену и лить над нею слезы долгими зимними вечерами.
Лицензия – это, вообще-то, все, что мне требовалось. От том, что один из ее членов изволил отбросить коньки, Ассоциация практикующих судебных адвокатов штата Нью-Йорк обычно узнает самой последней. Адвокаты на похороны других адвокатов не ходят. Некогда. Можно и в суд не поспеть. В общем, заполучив очередную мертвую душу в виде оформленной по всем правилам лицензии, я присвоил ее себе и под именем усопшего открыл свою липовую адвокатскую практику.
Практика эта, впрочем, больше заключалась в кузовном ремонте и прочих автомеханических премудростях, нежели в юридических битвах. Все начиналось с обычного ДТП. Дешевая тачка, которую легко подшаманить и вернуть к жизни, подкатывала к светофору в тот самый момент, когда на нем вот-вот должен был загореться красный, и вместо того, чтобы проскочить перекресток, как все нормальные люди, водила в нужный момент резко ударял по тормозам, из-за чего едущий за ним автомобиль врезался в него сзади. Задачка не из простых, и на вершине своей карьеры я даже нанял двух асов вождения, которые не только с великой точностью обставляли «тычок», но и достаточно убедительно изображали потом страдающих от ран жертв дорожно-транспортного происшествия.