Джемма отвозит меня к себе, и я засыпаю едва ли не в тот миг, когда она укрывает меня одеялом.
На следующее утро я еду в Уинтерс-Энд, чтобы забрать свои вещи и распрощаться с «Краухерст-Лоджем», — одна только мысль об этом доставляет мне редкостное удовольствие. С сумкой на плече я в последний раз спускаюсь по лестнице в холл. За стойкой никого, как обычно, нет. И я, вместо того чтобы вызвать портье звонком, подхожу к стене позади стойки и толкаю ее, совершенно не представляя, что может меня за ней ждать.
Я вижу узкую комнату, наполненную документами, начинающими покрываться плесенью гроссбухами и какими-то написанными от руки заметками. В дальнем ее конце стоит стол, на нем — старенький переносной телевизор, электрический чайник и огромная коллекция кофейных чашек и баночек с сухим молоком. В комнате пахнет какой-то кислятиной.
Управляющий отелем сидит перед телевизором и смотрит сериал «Чертова служба в госпитале МЭШ».
— Что вам здесь нужно? — спрашивает он, явно испуганный моим появлением. — Постояльцам сюда нельзя.
— Мм… я съезжаю. Пошлите счет в управление шерифа, там его оплатят. — Я бросаю взгляд на телевизор. — Вы так его каждый день и смотрите, с утра до вечера?
— Не всегда одну и ту же программу, — отвечает он так, точно это все объясняет. Хотя, может быть, и объясняет. — А вам какое дело?
— Да просто… нет, никакое. Ну я пошел.
Выйдя из отеля, я вижу, что тучи рассеялись, снова светит солнце. Деревья вокруг парковки сияют свежей, подрагивающей листвой. Я доезжаю до шоссе, поворачиваю на юг. Уинтерс-Энд выглядит повеселевшим, мне кажется, что и людей на его улицах стало больше. Трудно сказать, действительно ли это так или я просто по-другому смотрю на город.
Проехав почти полгорода, я вижу на улице Софи Донеган, черные волосы ее поблескивают на солнце. Я торможу рядом с ней, опускаю стекло.
— Привет, — говорит она, приподнимая в улыбке уголки накрашенных темной помадой губ.
— Привет. Если вам все еще охота выбраться отсюда, то я, скорее всего, уеду в следующий уик-энд.
— Да, я слышала, все закончилось. Говорят, вы застрелили того типа.
Я киваю:
— Застрелил. Не могу, правда, сказать, радует меня это или нет. Так хотите вы уехать отсюда?
— Нет. Я решила остаться здесь до окончания школы и на летние каникулы. Ну а осенью начну учиться в университете.
— Да? В каком?
Улыбка ее становится лукавой.
— В Бостонском, — говорит она. — Так что мы, наверное, еще увидимся, Алекс.
Она чмокает меня в щеку и уходит, помахивая ладошкой над плечом и лишь один раз оглянувшись на меня. Я отъезжаю от бордюра. Воспоминания о прежнем Уинтерс-Энде еще шевелятся в моей памяти, но уже не так, как неделю назад, когда я только-только вернулся сюда. Теперь улицы представляются мне просто рядами домов, а люди — обычными жителями обычного городка. Прошлое больше не вторгается в настоящее.