Привидения стоят перед «корветом», не ведая о моем присутствии, — остаточные образы событий, уже отошедших в историю. Глядя на эту живую картину, я чувствую, как где-то за моими глазами разгорается острая точка света, предвестница подступающей мигрени. И все же отхожу от машины, чтобы разглядеть все получше. Николас произносит негромко и мягко:
— Ты понимаешь, почему это должно произойти. Обычно сам я такими делами не занимаюсь, но мне нужно, чтобы ты сыграла роль вестницы.
— Прошу вас, — шепчет Анджела. — Пожалуйста.
— Я мог бы сказать, что благодаря цели, которой ты послужишь, ты испытаешь меньшие мучения, — продолжает Николас. Молния, которая существует только для двух актеров-призраков, разыгрывающих передо мной эту сцену, вспыхивает, озаряя их кожу и приплясывая в глазах Анджелы. — Но это было бы ложью. Ты же знала, что за твоими поступками последует воздаяние.
Николас ласково поворачивает ее к себе спиной, обвивает, точно любовник, руками. А затем молния сверкает снова — на ножах, которые взлетают в воздух и вонзаются в спину Анджелы, так что струи дождя смешиваются с кровью. Он осторожно опускает тело женщины на дорогу, ждет, когда остановится ее сердце, и начинает яростно кромсать грудь Анджелы. А затем выпрямляется, свесив руки вдоль тела, и говорит:
— Теперь будем ждать.
С меня довольно. Я выхожу из ступора, поворачиваюсь и бегу к машине. Пальцы мои, когда я включаю двигатель, подергиваются. Я ударяю ногой по педали газа и продолжаю вдавливать ее в пол, пока не добираюсь до города.
Думать я могу только об одном: у меня начались видения. Опять. Отчаянно хочется списать их на переутомление, на неподходящую пищу. Однако каждое движение головы порождает покалывание в затылке, и я с ужасом думаю, что просто разваливаюсь на части.
Гостиничная парковка темна и пуста. Я, пошатываясь и нащупывая в кармане ключи, плетусь к парадной двери. Древний железный дверной молоток издевательски улыбается мне с другого конца веранды. Я влетаю в вестибюль, проскакиваю мимо стойки портье с тусклой, красновато светящейся лампочкой. Поднявшись наверх, в свой номер, я включаю весь свет, какой там есть, а заодно и телевизор, надеясь, что он заглушит наружный шум листвы.
Проглотив таблетку от мигрени, я плещу себе в лицо и на шею холодной водой. Голова гудит, перед глазами все подрагивает, кривится и приплясывает. Прими вторую таблетку. Сядь, посмотри телевизор, постарайся успокоиться. Прими третью. Четвертую. Я глотаю две предназначенные для этой ночи таблетки снотворного, а затем добавляю к ним пятую — обезболивающего. Снимаю куртку и все прочее и кладу кольт так, чтобы до него легко было дотянуться с постели.