Уинтер-Энд (Рикардс) - страница 80

— Привет, — говорю я, входя в комнату. — Надеюсь, не помешал?

— У нас тут обычно неотложных дел не бывает, — говорит она.

— Ты слышала о побеге?

— Да, по радио. — Произнося это, Джемма пожимает плечами — то, что Николас вырвался на свободу, ее определенно не пугает. И она меняет тему. — Мне только что звонили патологоанатомы из Огасты.

— Что-нибудь интересное?

— Ничего сверх того, что я уже обнаружила. Останки принадлежат Гарнеру, скорее всего, его закололи ножом. Но ты ведь сюда не за этим пришел, верно?

— Совсем не за этим. Хотел проверить, не изменились ли наши планы на вечер. — Я улыбаюсь. — Ну и на тебя за работой полюбоваться, твой зеленый докторский наряд возбуждает меня.

Джемма смеется высоким, чистым смехом.

— Это нужно будет запомнить. Придешь ко мне в то же время, что вчера?

— Конечно. Куда пойдем?

— Я решила состряпать кое-что дома.

— Превосходно, — говорю я. — Буду в восемь.

Я наклоняюсь к ней и целую ее дважды.

— Когда-нибудь и я сделаю для тебя то же самое. Правда, сначала мне придется научиться готовить.

Она снова смеется, машет мне на прощание, и я ухожу.

Я возвращаюсь в Уинтерс-Энд. Пост полиции штата по-прежнему стоит на местном шоссе, а на одиннадцатом шоссе я миную еще одну пару патрульных машин. Я почти не уделяю им, да и самой дороге внимания, голова моя занята попытками определить возможных соучастников Ника — если предположить, что Гарнера откапывал именно соучастник. И еще один вопрос занимает меня: почему он откопал только руку?

Единственная версия, какую мне удается выстроить, такова: соучастник, нарушивший могильный покой Гарнера, ограничился всего лишь рукой, поскольку не знал, что откапывает труп. Если так, соучастник Ника был не таким же, как он, убийцей, но человеком куда более обычным. Въезжая в Уинтерс-Энд, я чувствую, что голова у меня работает сейчас лучше, чем в течение всего этого дня.

Я останавливаю машину и пересекаю Центральную улицу, направляясь к приемной доктора. Центр города почти безлюден, пустая скорлупка, окутанная тишиной и придавленная сверху низкими, плотными тучами. Трудно поверить, что побег заключенного вызвал у местных жителей желание засесть в своих домах, — а они именно это и сделали. Похоже, весь город пребывает на грани нервного срыва. Подойдя к стеклянной двери приемной, я обнаруживаю на ней отпечатанную записку, прилепленную к стеклу изнутри:

Я вглядываюсь в стекло. За ним темно и пусто. Вернувшись в «корвет», я отыскиваю в своих заметках домашний адрес доктора Валленса.