начал несмело удивляться полной ликвидации знаний о самом себе. Вот это было действительно странно! Колени
его внезапно подкосились, а туловище присело на подставившуюся сзади лавку.
***
Он вспомнил свое имя, взвесил его, пожевал на вкус, ощутил его былое величие и длительность. Асклепий! Как-то нелепо оно вписывалось в окружающее пространство, в маленький невидимый город, в умчавшийся автобус, а вот череда великанских игральных автоматов была прямо-таки к месту. А кстати, где они? Он вскинул глаза кверху: «Бандит-З» был уже абсолютно неразличим; Второй бледнел, застилался неясной пеленой, где- то местами проглядывались горы, прямо насквозь, сами покуда несколько блеклые; да и десятиэтажная громада Первого не сияла более абсолютизмом - пробуждающийся водопад логики реализма быстро стачивал весь этот гигантизм в тартарары. Асклепий на мгновение попытался удержать всю эту нелепость в фокусе, но внезапно все расплылось. Механически он смахнул с глаз слезинки (оказывается, он плакал!). Вот эго да! С чего бы такая меланхолия? Но он еще пытался сопротивляться потопу реализма, подсознательно пытался. Еще слепила отражением солнца стена первого «Бандита». А может быть и не первого, а может и вовсе не Солнца? Потом провалилось, ушло куда-то в неизвестность восстановленное имя Асклепий. Теперь он знал, что зовут его Пий.
Зато он вспомнил, кто он есть: кто он есть по сути, а не по имени. Он вспомнил это, обнаружив в кармане монеты. Еще не пересчитав их (слишком много их было, чтобы пересчитать, не глядя), он уже знал, сколько их. Пятьдесят одна. И все одного достоинства - «одна...». А чего одна-то? Пий достал из кармана несколько. Еще не прочитав, не перекинув ее решкой кверху, вспомнил - «одна рупия». Какая к черту «рупия»? Ведь раньше были... А что было-то? И когда это раньше?
А где-то в боковом зрении уже таял, заслоняясь дальними, в голубой дымке соснами десятиэтажный гигант. Но Пий уже напрочь забыл о нем, он помнил свое теперешнее предназначение, свое постоянное дело-профессию. Он - игрок. Игрок с большой буквы. Он уже знал, куда идти. Изнутри в него хлынул прорвавшийся, опрокинутый отражением в зеркале колодец навыков и знаний. Мир брал его в объятия, пичкал аксиомами, сметая бред, а может быть, топча истину в угоду приспособляемости. Игрок-Пий еще мало что понимал, но для выполнения функций Игрока требовалось совсем не много - нужна была решительность, авантюрная жилка толщиной с кость, вера в свою удачу. Из прошлого он помнил не много, больше из вчерашнего дня.