Рагналл и Брида направляются в Эофервик.
Туда же идем и мы.
* * *
Я сказал Сигтригру, что Эофервик лежит на ровном месте, и это почти соответствовало истине – он лишь слегка возвышался над окрестностями. Он угнездился у слияния двух рек, и именно это делало его сложной мишенью для атаки. Стены же были вдвое выше стен Сестера, что превращало город в почти неприступную крепость. В челюстях этого капкана погиб мой отец, пытаясь взять Эофервик. Тогда в стенах зияли большие бреши, но они оказались только приманкой, ведущей в капкан. Бреши давно залатали – новая кладка выглядела более светлой, чем старая. На высоком шесте над южными воротами развевался стяг ярла Рагналла с окровавленной секирой.
Отряд наш был пестрым и по большей части пешим, хотя по пути из усадьбы Лифы нам удалось украсть или купить с дюжину лошадей. Многие усталые и покрытые пылью люди шагали босиком. Десятка три отстали, но остальные упрямо тащили на себе кольчуги, оружие и щиты. Теперь, на подходах к городу, мы развернули знамя Сигтригра, совершенно такое же, как флаг его брата, и усадили Орвара и его парней на коней. Стиорра в белом платье ехала на вороной кобыле, усадив перед собой дочь. Создавалось впечатление, что Финан и двое норманнов Орвара, ехавшие по обе стороны от нее, стерегут пленницу. Мы с Сигтригром затесались в толпу, следующую за авангардом из всадников к городским воротам.
Стены были высокие, да еще стояли на земляной насыпи.
– Вот здесь, – сказал я сыну, указывая на один из самых бледных участков новой кладки, – погиб твой дед, а меня даны взяли в плен. Он вел воинов на приступ. Мне казалось, что победа уже за нами! Там в стене была брешь, и, взойдя на вал, отец вошел в город.
– Что же случилось?
– Позади пролома враги выстроили новую стену. Это была ловушка. Как только наше войско оказалось внутри, даны напали и перебили всех.
Утред посмотрел вперед и заметил церковные шпили с крестами.
– Но почему, если город давно уже датский, он остается христианским?
– Часть данов окрестилась, – ответил я. – Среди них твой дядя.
– Мой дядя?
– Брат твоей матери.
– Почему?
Я пожал плечами:
– Он правил здесь. Большинство его воинов были саксами – саксами-христианами. Твой дядя хотел, чтобы они сражались за него, поэтому сменил религию. Хорошим христианином он вряд ли стал, но так было удобнее.
– Здесь полным-полно данов-христиан, – угрюмо вставил Сигтригр. – Они женятся на саксонках и обращаются.
– Почему? – снова спросил сын.
– Мир и спокойствие, а также пара славных сисек в придачу способны многих мужчин побудить к перемене веры, – проворчал Сигтригр.