Осферт тяжело вздохнул и зашагал за Этельфлэд. «Сноп» – отличная таверна в Глевекестре, при которой состоит несколько не менее отличных шлюх. Многим из них приходилось делить с епископом ложе, стоило его жене уехать.
– Не нужно тебе дразнить и Осферта, – с улыбкой сказал Мереваль.
– Он с каждым днем все больше походит на отца, – проворчал я.
– Осферт – хороший человек!
– Хороший, – согласился я.
При всей его серьезности и правильности, Осферт мне нравился. Он думал, что проклят в силу своего незаконного рождения, и старался преодолеть проклятие, ведя безгрешную жизнь. Хороший воин, храбрый и осмотрительный, и я не сомневался, что из него выйдет толковый советник для сводной сестры, с которой его роднил не только отец, но и глубокая набожность.
– Выходит, Этельфлэд расстроена тем, что шайка прелатов и монахов не приедет поглядеть, как Леофстана делают епископом? – уточнил я, пока мы с Меревалем шагали к главному дому.
– Расстроена, – подтвердил Мереваль, – потому что Сестер и Брунанбург дороги ее сердцу. Она рассматривает их как свои победы и огорчается, когда язычники угрожают им.
Он вдруг остановился и нахмурился. Это мрачное выражение относилось не ко мне, а к чернявому юнцу, который проскакал галопом мимо, обдав нас грязью и водой из-под копыт. Молодой человек натянул поводья, резко остановив здоровенного коня, потом спрыгнул с седла, предоставив слуге ловить покрытого хлопьями пены жеребца. Наездник завернулся в черный плащ, небрежно кивнул Меревалю и направился к главному дому.
– Это еще кто такой? – спросил я.
– Кинлэф Харальдсон, – буркнул Мереваль.
– Один из твоих?
– Один из ее.
– Любовник Этельфлэд?! – ошарашенно переспросил я.
– Господи, нет! Любовник ее дочери, скорее всего, но Этельфлэд делает вид, что не знает об этом.
– Любовник Эльфинн! – Я все еще удивлялся, хотя, по правде говоря, удивляться стоило бы тому, что у Эльфинн нет любовника.
Девчонка красивая и легкомысленная, и ее пора было выдать замуж уже года три или четыре тому назад. По какой-то причине матери не удавалось сыскать подходящего жениха. Было время, когда рассматривался вариант поженить их с моим сыном, но идея этого брака не вызвала восторга, и, судя по следующим словам Мереваля, ожидать перемен не стоило.
– Не удивлюсь, если вскоре они поженятся, – кисло заметил мой друг.
Когда жеребца Кинлэфа проводили мимо меня, конь фыркнул, а на его крупе я разглядел выжженное клеймо в виде букв «К» и «Х».
– Он всех лошадей так метит? – полюбопытствовал я.
– Даже собак. Кончится, наверное, тем, что бедняжке Эльфинн тоже выжгут его имя на ляжках.