Крестный, старый ты пройдоха, если собрать всех твоих тараканов в голове в одном месте, то можно получить орду зараженных, ведь каждый из них весом, гораздо больше 15 килограмм. У тебя особые отношения с Ульем, пусть так останется и впредь. Тебе достается координаты, найденного мной идеально подходящего для стаба места. Там найдешь мой схрон. Можешь продать их, а может самому пригодятся пересидеть плохие деньки или чем Улей не шутит снова открыть свой стаб. Засим откланяюсь, надеюсь, увидимся не скоро.
Человек в костюме закончил речь, и повисла тишина.
— На этом у меня все, акты передачи собственности оформим завтра. — прервал он затянувшуюся паузу.
— Да, конечно…спасибо. — растерянно сказал Крупье.
— Ну что давайте внесем его в мемориал. — сказал Крестный.
На памятнике был изображен мужчина чуть за тридцать с изможденным лицом и перевязанной головой, опирающийся на винтовку. В общем, смахивал на попавшего в передрягу рейдера. Поэтому памятник партизанам в стабе окрестили, как памятник неизвестному рейдеру и как-то так сложилось, что, не смотря на естественность смерти в этом мире, к нему все равно возносили цветы.
Крупье достал из-за пазухи небольшую металлическую табличку, на которой было выведено: «Кастет. Честный хват. Любящий отец и лучший учитель» и вставил ее в пустой слот. Только сейчас Седой заметил что мемориал был окружен стеной в которой были сотни и тысячи этих табличек с эпитафиями. Настоящая доска памяти. Седой пробежался глазами по нескольким надписям.
— Вепрь. Жил как рейдер и погиб как рейдер.
— Хат. Основатель стаба. Лучший стрелок. Годы жизни 1970–2016.
— Битый. Умер при стычке с мурами.
— Лита. Спасла отряд, отвлекая на себя элитника.
— Волк. Всю жизнь был свободным в обоих мирах. Умер в 2013 году.
— Принц. Самый смекалистый стронг, которого знал Улей.
— Райт. Дамский угодник и любитель хорошей драки.
И все в таком духе.
— Такое везде бывает? — спросил Седой.
— Нет, только у нас. — ответил Крестный. — Не поверишь, но многие в этом стабе селятся только из-за мемориала. Чтоб оставить о себе хоть какой-то след. Пусть даже это будет лишь несколько слов.
— Ладно, — хлопнул в ладоши Крупье, привлекая всеобщее внимание, — пойдемте в бар, помянем старину Кастета.
В баре много пили, причем исключительно крепкие напитки. Седой ограничился двумя рюмками, Ника вообще не пила, а вот остальные явно не собирались останавливаться. Даже Тафгаю в этот день сделали поблажку, с предупреждением разумеется, и он заливал наравне со всеми.
К ним, то и дело подсаживались какие-то неизвестные мужики и выпивали рюмку за упокой. Без плачущих женщин тоже не обошлось, судя по всему, старина Кастет был тем еще сердцеедом. О нем рассказали много историй, и Седому даже стало обидно, что он не знал этого человека. Он испытывал к нему чувство некой благодарности, ведь если б не Кастет, то его могло здесь и не быть. По номерам оправились уже далеко за полночь.