– Ты кто такой? – проревел он.
– Олдермен Утред, – ответил я.
Услышав этот титул, стражники и распорядитель испуганно отпрянули.
– Я сын Утреда Беббанбургского и Этельгифу, – продолжал я, – твой племянник.
Он уставился на меня. Должно быть, я выглядел скверно – только что с дороги, длинноволосый и обтрепанный, но у меня было два меча и чудовищная гордость.
– Так ты – сын Этельгифу? – переспросил он.
– Сын твоей сестры, – сказал я, не совсем уверенный, туда ли я пришел.
Но оказалось, что туда – олдермен Этельред перекрестился в память о младшей сестре, которую едва ли помнил, и махнул стражникам, чтобы те вернулись на свои места. Потом спросил, чего я хочу.
– Пристанища, – ответил я, и он нехотя кивнул.
Я рассказал, что стал пленником датчан после смерти отца, и он достаточно легко поверил этой истории, но на самом деле я был ему ни к чему. Мое появление раздосадовало его, означая появление двух лишних ртов, однако у семьи есть свои обязательства, и олдермен Этельред принял нас. И попытался меня убить.
На его земли, на западе простиравшиеся до реки Сэферн, совершали набеги бритты из Уэльса. Валлийцы были нашими старинными врагами, когда-то они пытались помешать нашим предкам заполучить Англию. Они даже называли Англию Ллоэгир, что означает «Потерянные земли», и вечно совершали набеги, или помышляли о набегах, или пели песни о набегах. У них некогда был великий герой по имени Артур, который теперь спал в могиле, но однажды должен был восстать и одержать решающую победу над Англией, вернув валлийцам Потерянные земли, только этого до сих пор не случилось.
Спустя месяц после нашего с Бридой появления Этельред услышал, что военный отряд валлийцев перешел Сэферн, намереваясь угнать скот с его земель близ Фромтуна. Олдермен отправился на запад с пятьюдесятью воинами своего гарнизона, чтобы поймать воров, но приказал командиру другого отряда, Татвину, отрезать валлийцам путь к отступлению рядом с древним римским городом Глевекестром. Он дал Татвину два десятка человек, в том числе меня.
– Ты крупный парень, – сказал мне Этельред перед отъездом. – Сражался ты когда-нибудь в клине?
Я заколебался, но решил, что колоть мечом в ноги под Редингумом – не совсем то.
– Нет, господин, – ответил я.
– Пора учиться. Такой меч не должен лежать без дела. Кстати, откуда он у тебя?
– Достался от отца, господин, – солгал я. Мне не хотелось объяснять, что я не был пленником датчан, что это оружие – подарок, ведь тогда Этельред захотел бы, чтобы я преподнес меч ему. – Это единственное, что от него осталось, – с пафосом добавил я.