Я вошла в дом, ожидая увидеть отца в кабинете, как обычно, смотрящего спортивный телеканал или читающего книгу. Но, к моему удивлению, он сидел за столом в кухне, на тарелке перед ним лежал наполовину съеденный кусок чизкейка.
– Привет, – сказала я, приглаживая волосы, немного поколебалась и затем подошла к нему.
Отец поднял на меня глаза, улыбнулся и слегка подвинул ко мне свою тарелку. Я решила, что немного чизкейка – отличная идея, и, прежде чем опуститься на стул напротив него, прихватила вилку. Я съела кусочек и вдруг почувствовала, что сильно нервничаю. Что, если отец весь вечер пребывал в образе кандидата и дружелюбно общался с Кларком для вида, а на самом деле тот его ужасно раздражает? Я попыталась убедить себя, что мне совсем не важно, что он думает, но это было не так.
Отец продолжал спокойно есть чизкейк, как будто ему нечего сказать, и я решила, что не буду ни о чем его спрашивать, а просто подожду, пока он сам заговорит о Кларке. Но моей решимости хватило лишь еще на один кусочек чизкейка, а потом я выпалила:
– Ну что ты о нем думаешь?
Отец слегка повернул тарелку, выискивая наилучший угол для того, чтобы вонзить вилку, и проговорил:
– Весьма милый молодой человек. На мой взгляд, ошибается в том, какое место в фильмографии Уэйна занимает «Дилижанс», но, в конце концов, никто не идеален.
Услышав это, я закатила глаза – просто для того, чтобы не дать отцу заметить охватившее меня облегчение.
– Ты его ужасно напугал разговорами про разведку, – сказала я, теперь уже сама поворачивая тарелку. – По-моему, он решил, что ты всерьез.
– А кто сказал, что нет? Хотя, пожалуй, необязательно было упоминать разведку, – проговорил отец. – Можно было просто назвать пару старых клиентов. Некоторые очень плохие люди с удовольствием оказали бы мне услугу.
Я посмотрела на него, вспомнив кое-что, что болталось на периферии сознания еще с того вечера, когда отравился Берти.
– Слушай, а где сейчас тот рисунок, что раньше висел в прихожей, – портрет Буйного Боба?
Отец удивленно посмотрел на меня:
– Почему ты вообще о нем вспомнила?
– Ну… – я глубоко вздохнула, – Кларк как-то спросил, как вы с мамой познакомились.
По лицу отца пробежала какая-то тень – печаль, но смешанная с чем-то более светлым.
– Я тебе рассказывал, что она даже хотела пригласить его на свадьбу?
– Неужели?
Они никогда не рассказывали мне ничего подобного, и я неудержимо начала улыбаться, хотя улыбка вышла слегка кривоватой.
– Ага. Она считала, что надо его пригласить – что он это заслужил, раз уж благодаря ему мы познакомились.