— Но там всюду указатели!
— Ложные… Человек, попавший туда, был почти обречен — и там в галереях имеется слишком даже достаточно доказательств этого… Степан Максимович, я заклиню люк, а вы, будьте добры, опустите лестницу…
Путешественники оказались в полузатопленном гроте. В широкую арку врывались золото заходящего солнца, рокот прибоя, крики чаек, пенные брызги… Вода между валунами, покрывавшими дно грота, мерно колыхалась, повторяя движение волн.
На груди океана солнце лежало расплавленной медью. А в полутора кабельтовых — «Бриз»!..
Бинокли приближают его — он тут, совсем рядом… Флага нет. Изрешеченная пулями дверь люка болтается— то открывается, то закрывается. Трап спущен, возле него — ялик. Стекло иллюминатора кают-компании разбито. На юте сломаны поручни.
На баке — матрос. Сидит, прислонившись к мачте, на раскладном стуле… Жует жвачку. Через плечо — автомат… Сколько часовых? Не больше двух, наверно… Интересно, когда у них происходит смена?
— Что ж, Максимыч, как стемнеет — рискнем?
— Почему «рискнем»?.. Вышвырнем за борт — и все!
Максимыч, прижимаясь к стене, выглядывает из пещеры: выбраться отсюда — пустяк; до «Бриза» вплавь — минуты четыре, пять… Волнение — самый раз: плыть не помешает, а поможет подобраться незаметно… Кажись — полный порядок… Постой, постой!.. Согнувшись, перешел на другую сторону, снова выглянул: да, это самое место и есть!.. Боцман тихо свистнул.
— В чем дело, старина?
— Боюсь, капитан, придется сперва дорогу расчищать.
— В каком смысле?
— Я здесь выплыл… И тут, под скалами…
— Степан Максимович, неужели Левиафан вас потревожил?
— Левиафан?..
— Да, мой шестирукий друг.
— Это ваш друг? Гм!.. — правая бровь Максимыча поднялась вертикально. — Наоборот: помог… отогнал моторку. Без него — был бы мне каюк.
— Простите, товарищи, но я ничего не понимаю! Старина, о чем это ты?
По обыкновению скупо, в нескольких словах Максимыч рассказал, как внезапно появившийся осьминог обратил в бегство моторную лодку с преследователями.
Ребята обступили Стожарцева:
— Ермоген Аркадьевич, так это Левиафан спас Максимыча?.. Он ваш друг?
— Почему вы сказали «шестирукий»? Разве такие осьминоги бывают?
— С Левиафаном мы знакомы давно… Я здесь люблю купаться, а в свое время приходил сюда каждое утро. Однажды во время отлива я нашел между камней маленького осьминога; он, по-видимому, чудом спасся из пасти акулы: все тело — в глубоких ранах, двух щупальцев недоставало… Мне стало жаль малыша. На дне пещеры — а она где-то соединяется с океаном — я устроил лазарет… Порою мне казалось, что мои старания напрасны, но Левиафан выжил… Кстати, тогда я впервые испробовал чудесные свойства атриплекс лонгифолии… Малыш долго не мог двигаться, кормить его приходилось из рук. Но постепенно жизнь брала свое, Левиафан окреп. Полученные раны все же сказались: откушенные щупальца так полностью и не регенерировали… И вот наступил день, когда я счел возможным выписать его из лазарета! Не скажу, чтобы мне легко было с ним расставаться — я к нему привык… Но Левиафан оказался верным другом — он поселился здесь же, вон под той белой скалой, что справа от пещеры… Я часто приношу ему лакомства, он охотно берет их. Теперь он богатырь — щупальца его в размахе достигают четырех саженей.