– Смелый, да? – Злоказов ухмыльнулся. – Погоди, дойдет до тебя очередь. Ишь, обкурили все, обрызгали, трупы облизываете…
– Уходите отсюда, – повторил тот более твердым голосом.
– Оборзел? – прошипел почитатель жизни. – Крышу позовешь? А какая у тебя крыша?
Батюшка безнадежно снял очки, протер носовым платком и улыбнулся краешком рта.
– Наша крыша – небо голубое, – сообщил он доверительно.
Неизвестно, во что бы все это вылилось, но вмешался Недошивин и увел Злоказова из храма. Взбешенный Злоказов щурил глаза, хищно скалил зубы и бормотал, что не прощается, что сделает батюшке рэкет, превратит его жизнь в кошмар, какого тот и во сне не видел. Следом за ними вышел и Антон. Гроб с телом вернули в автобус, и тот, забрав с собой еще двоих сопровождающих, покатил в крематорий, где покойника надеялись завтра спалить. Эти планы были подслушаны и приняты к сведению звеном Недошивина. Народ не расходился и праздно топтался у дверей храма. Обстановка изменилась, люди успели устать и сделались более разговорчивыми. Необычное поведение незнакомцев в церкви не укрылось от внимания многих, а дама под вуалью проявила настойчивость:
– И все-таки – кто вы будете? Мы просто никогда вас прежде не встречали…
Нехотя Холомьев отозвался:
– С работы мы будем, с его работы.
Настырная особа пришла в удивление:
– Да что вы говорите! Но он уж лет двадцать, как не работал…
– Мы не из тех у кого память короткая, – сообщил ей Злоказов.
– Да-да, это замечательно, конечно…
Воцарилась тишина, и только мотор продолжал свое нелегкое механическое дело.
– Но позвольте, – опомнилась дама, немного подумав, – вы, как будто, довольно молоды…Как же вы могли с ним работать?
– Это называется эстафета поколений, – молвил Щусь с серьезной миной. – Дело покойного не забыто. Нас, так сказать, делегировали.
– Странно, – дама поджала губы. – Ведь он руководил хором ветеранов войны.
– Мы – внуки ветеранов войны, – вмешался Недошивин и посмотрел на нее столь свирепо, что у дамы моментально пропало желание спрашивать дальше.
Многие слышали эту беседу, и лица их выражали сомнение. Антон напрягся, готовый к любому повороту событий, но события носили слишком печальный характер, чтобы свернуть куда-либо с назначенного пути. Недошивин отвел свою группу в сторонку и негромко сказал, что здесь им больше делать нечего. Надо отправляться в крематорий и прозондировать почву. Если все у них получится, то безутешную родню новопреставленного ожидает завтра большой сюрприз. Возражений и вопросов не было, и часом позже служители жизни благополучно, без приключений достигли местного Дахау, деловито попыхивавшего свежим дымком. Горение, как было некогда подмечено, есть форма жизни, к которой (форме) полагается стремиться всем порядочным людям.