Самолёт проскочил буквально в двадцати метрах правее меня. Взлёт он не прервал, но теперь изрядно вихлялся из стороны в сторону и сильно дымил. Чёрным, явно не выхлопом.
Кажется, некоторый эффект был мной всё-таки достигнут.
А мой пулемёт опять дожевал крайний патрон из диска, и затвор лязгнул вхолостую. Я вставил новый магазин, предпоследний.
Пока я вставлял диск, С-54 уже оторвался от земли, оставляя за правым крылом широкую полосу копоти.
– А-а-а! – услышал я словно откуда-то со стороны, хотя, как оказалось, этот звук и шёл из моей глотки.
Собственно, мне теперь оставалось только орать да пытаться при этом как-то «продолжать банкет». Почти как у классика – пальцы в рот да весёлый свист…
Я поднял «дегтярь» одной рукой за спуск, другой за сошки и нажал на курок, стараясь целиться вслед самолёту, по тому же правому крылу.
– Рды-ды-ды-ды-ды-дыт! – громкие звуки пулемётных очередей, казалось, били прямиком по моим мозгам. Эта стрельба от живота не могла быть сильно точной – отдача мотала меня словно пьяного, едва не повалив наземь. Я опять видел, что попадаю, но понимал, что сбить подобный агрегат из «ручняка» всё-таки нереально. Я и так слишком много сделал…
Этот диск кончился почти мгновенно. От пулемётного ствола можно было прикуривать…
Я опустил зашипевший от пары попавших на него капель пота ДП на землю, и мне показалось, что в воздухе не осталось вообще никаких запахов, кроме кислого порохового духа и дыма горящего топлива.
Дальше стрелять уже не было смысла. И далеко, да и вообще…
Самолёт с сильным креном уходил к горизонту, не убирая шасси и сильно дымя. Один винт на крайнем правом моторе С-54 вращался еле-еле. Всё-таки один движок я ему сумел выбить…
Но всё-таки он улетал, падла!
При этом я меланхолично отметил для себя, что самолёт уходил не в ту сторону, откуда появился. Не в сторону Пиренеев, где Испания или Португалия, а куда-то на север…
Этот момент следовало обдумать, а пока С-54 скрылся из виду над горизонтом.
– Ей! Ярослав! – услышал я. Обернулся и увидел, что ко мне шла, спотыкаясь, в траве на своих каблуках Клаудия с пистолетом в опущенной правой руке.
Вид у неё был словно после расейской сельской свадьбы. Волосы растрепались, глаза дикие, с потёкшей с ресниц тушью. В причёске трава, на одежде многочисленные следы копоти и ржавчины, туфли и чулки на коленках (один чулок капитально поехал по шву) заляпаны землёй и зелёным травяным соком. Один рукав расстёгнутого жакетика был полуоторван по плечевому шву, на вылезшей из-за пояса блузке сохранилась только одна пуговочка, благодаря чему было видно пупок и лифчик пикантного бледно-розового цвета. Ей-богу, никогда раньше я даже не пытался подсмотреть или хотя бы догадаться, бельё какого цвета она носит. А тут прямо-таки голимый полустриптиз, на фоне масштабного насилия…