Тот факт, что люди Симбирского явились в качестве сопровождающих фогеля, говорил о многом — иномиряне начали активно ассимилироваться, искать контакты с местными, наводить мосты... Вполне вероятно, что и посольские двери открывались гораздо чаще, чем мне представлялось.
Зимний морозец прогнал всяческие остатки моего опьянения, и мне вдруг стало стыдно за свой весьма непрезентабельный внешний вид: немыт, нечесан, оброс, как басурманин, да с тяжелым водочно-чесночным перегаром, сшибающим с ног любого неподготовленного человека за несколько шагов, — я мало походил на некогда преуспевающего сыщика по найму, скорее на бездомного, опустившегося на самое социальное дно.
— Послушай, пернатый, — я чуть сбросил скорость, — у нас есть немного времени? Хочу, понимаешь ли, привести себя в порядок перед столь важным визитом...
— У нас есть час! — кивнул фогель и вдруг добавил: — Валер.
— Что? — не понял я.
— Меня зовут Валер.
— Валер? А меня называй Кирилл Бенедиктович или господин Бреннер. Договорились, пернатый?
Фогель промолчал, никак не выказывая своего отношения к моему панибратскому тону. Я специально провоцировал его, стараясь определить границы допустимого.
Через некоторое время мы добрались до «Приюта скитальца». Я сказал Валеру обождать в мехвагене, ни в коем случае его не покидая. Сам же поднялся в комнату, наскоро умылся холодной водой, сполоснул рот модным освежающим средством против дурного запаха, которое одолжил портье, потом причесался и сменил одежду. С бритьем и стрижкой пришлось повременить, но даже водных процедур и чистого белья хватило, чтобы я вновь почувствовал себя человеком.
Фогель за прошедшие четверть часа, казалось, даже не шелохнулся. Он все так же сидел в положении кренделя, весь скрюченный, скукоженный и терпеливо ждал моего возвращения.
— Теперь можно ехать! — бодро заявил я, вновь устроившись за рулевым колесом.
«Мавританец» рванул вперед, едва я коснулся педали. Резвая кобылка! Надо пользоваться, пока еще есть возможность. После событий годичной давности производство мехвагенов пошло на убыль. Причина тому была самая пренеприятная — оборвав всяческий контакт с подселенцами после бесславного их вторжения в Руссо-Пруссию, империя потеряла доступ и к некоторым чужеземным технологиям, в первую очередь к энерготанкам — сердцам всяческого современного механизма.
Конечно, это не афишировалось, но ходивших в городе слухов хватало, чтобы сопоставить факты и прийти в правильному выводу. У императорских инженеров еще оставался некий, думаю, весьма немалый запас энерготанков на секретных складах, но со временем и он подойдет к концу, а новых поступлений не предвиделось. Всяческая связь с миром подселенцев прервалась. И даже тот факт, что сам император делил собственное тело с чудовищем, никак не влияло на поставки энерготанков и прочих технологий.