Об этом упоминал и поэт Михаил Волошин. Он писал:
«Северный пантеизм считался русскими символистами исконным качеством северной культуры, уходящим своими корнями в живительную почву язычества. Именно язычество, дохристианский Север, рассматривались ими как наиболее яркая и жизнеспособная эпоха в истории скандинавских стран».57
Философ Николай Бердяев тоже испытывал некое состояние благоговения перед эпохой Средневековья и ночным сумраком. В одном из своих философских трактатов он признавался:
«…Пора перестать говорить о тьме средневековья и противопоставлять ей свет новой истории… Средние века были эпохой религиозной, были охвачены тоской по небу, которая делала народы одержимыми священным безумием, … Средневековье не есть эпоха тьмы, но есть ночная эпоха. Душа средневековья – ночная душа, когда раскрывались стихии и энергии, которые закрывались потом для сознания трудового дня новой истории».58
Не менее загадочно философ характеризовал и современную ему эпоху. Он писал:
«Эпоху нашу я условно обозначаю как конец новой истории и начало нового Средневековья… Духовные начала новой истории изжиты, духовные силы ее истощены. Рациональный день новой истории заканчивается, солнце его заходит, наступают сумерки…»59
Но это пришествие тьмы отнюдь не вызывало у него пессимистических настроений. Напротив, Бердяев восторгался ночью.
«Падают ложные покровы, и обнажается добро и зло, – отмечал философ. – Ночь не менее хороша, чем день, не менее божественна, в ночи ярко светят звезды, в ночи бывают откровения, которых не знает день».60
Бердяев также считал черноту ночного неба своего рода «обнажением бездны бытия». При этом философ ссылался на стихотворение Ф. Тютчева.
Настала ночь;
Пришла – и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Собрав, отбрасывает прочь…
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами:
Вот отчего нам ночь страшна!61 В скандинавских странах в среде живописцев, вероятно, тоже размышляли в подобном ключе. Ночной пейзаж шведского живописца Карла Нордстрема будто бы созвучен умозаключениям русского философа Н. Бердяева. На иссиня-черном небе ярко горят звезды. Очарование северной ночи невольно пробуждает в душе какие-то непонятные, глубоко сокрытые чувства…
В удивительном сиянии звезд талантливый финский поэт Эйно Лейно видел некую аллегорию человеческого счастья. В стихотворении «Мир сновидений» он, в частности, признавался:
И все же поднялась моя судьба,
Все тем же кузнецом стою опять,
Опять кую, в небесный ударяя свод,
Ночь счастья звездную!