Сколько волос, ресниц, чешуек кожи и обстриженных кусочков ногтей моих родителей уцелело между половицами после того, как в доме поселился профессор? Если я продам дом, новые владельцы, скорее всего, покроют деревянный пол линолеумом или вообще заменят. Они покрасят стены яркой краской, построят за домом веранду и засеют газон дикими цветами. И наш дом будет выглядеть весной, как соседний «дом хиппи». Родителям это бы не понравилось.
Я отложила письмо от финансового консультанта в сторону и легла на софу. Вероятно, я должна была что-то почувствовать — укол печали, томление ностальгии. Ощущение было странное, словно океаническое отчаяние, которое, если бы я снималась в фильме, следовало изобразить наплывом: я медленно качаю головой и роняю слезу. Крупным планом показать мое печальное, красивое, сиротское лицо. Потом последуют наиболее значимые моменты моей жизни: первые шаги, папа качает меня на качелях на фоне закатного солнца, мама купает меня в ванночке, полустершееся домашнее видео моего шестилетия в саду за домом — мне завязывают глаза и кружат, чтобы я затем нащупала хвост ослика. Но ностальгии все-таки не было. Эти воспоминания мне не принадлежали. Я просто ощущала зуд в ладонях, странный зуд, как бывает, когда ты готова выбросить с балкона что-то дорогое, но все-таки не выбрасываешь. У меня колотилось сердце. Я могу выбросить, сказала я себе — дом, это чувство. Мне было нечего терять. И я позвонила финансовому консультанту.
— Что мне выгоднее в финансовом плане? — спросила я. — Продать дом или сжечь? — Ошеломленное молчание в трубке. — Алло?
— Продать, несомненно, — наконец ответил консультант.
— На чердаке и в подвале остались кое-какие вещи, — начала я. — Мне придется…
— Вы сможете забрать их, когда мы начнем оформление. Время будет. Профессор выезжает в середине февраля, тогда мы и посмотрим. Я сообщу вам.
После разговора с консультантом я надела шубу и отправилась в «Райт эйд». Было холодно и ветрено, снежинки слетали с припаркованных машин, радугой сверкая в лунном свете. Проходя мимо бакалейной лавки, я уловила аромат поджаренного кофе, и мне захотелось взять порцию и выпить по дороге в аптеку, но я передумала. Сейчас кофеин мне не поможет. Я уже тряслась и нервничала. Я возлагала большие надежды на амбиен. Я надеялась, что четыре амбиена с диметаппом вдогонку вырубят меня хотя бы на четыре часа. «Мысли позитивно», — как любила говорить мне Рива.
В «Райт эйд» я присмотрела видео: «Телохранитель», «Могучие утята», «Парень-каратист», «Пули над Бродвеем» и «Эмма». Потом вспомнила с горечью суровую правду — мой видак сломан.