— Слава Богу, что у меня оставались сомнения относительно того, кто украл этот чертов ключ, — заметил детектив. — Если бы я знал наверняка, что это вы хозяйничали у меня на кухне той ночью… я вполне мог заподозрить, что это вы убили Шарлотту Хант из ревности.
— Я видела достаточно, — прошептала она, опуская глаза… чтобы иметь основание для этого.
— Так вам и надо. Не будете забираться ночью в квартиру холостого мужчины, — заметил Шейн. — Что касается всего остального… Дело есть дело. Я узнал от нее достаточно, чтобы успешно закончить расследование.
— Не будем больше говорить об этом, — взмолилась Филлис, вздрагивая.
— О'кей, забудем о мисс Хант, — охотно согласился детектив. Он поднял стакан и сделал внушительный глоток. — Где же вы прятались все это время?
Филлис счастливо рассмеялась.
— У вас под носом. В отеле, недалеко отсюда. Я видела вас на улице по меньшей мере два раза. И знаете, — продолжала она возбужденно, — я совершенно поправилась. Я сразу почувствовала себя лучше, как только убралась из этого проклятого дома. У меня больше не бывает провалов памяти.
Шейн удовлетворенно кивнул.
— Слава Богу, что это не попало в газеты. Но вы имеете право знать. Педикью оставил полное признание. Он проводил на вас незаконные опыты, используя гипноз и наркотики, он пытался довести вас до безумия.
— Какое счастье, что все это закончилось, — на глазах девушки навернулись слезы. Она протянула ему руку, и Шейн принял ее. — Вы были так добры ко мне, — прошептала она.
Шейн улыбнулся, освободил руку и ласково погладил ее.
— Вы из того сорта, девочка, по отношению к которым мужчинам нравится проявлять свои рыцарские чувства. Кстати, — он встал на ноги и направился на кухню. — Здесь есть кое-что, принадлежащее вам.
Шейн открыл холодильник, достал поддон и вместе с ним вернулся в гостиную. Филлис во все глаза наблюдала за его действиями.
— Только, чур, не подглядывать.
Филлис послушно закрыла глаза. Шейн запустил пальцы в листья салата и вытащил жемчужное ожерелье. Обойдя девушку сзади, он надел его ей на шею. С трудом удержавшись от соблазна погладить нежные завитки ее волос, он вернулся на свое место, стараясь не выдать обуревавших его чувств.
Филлис открыла глаза и ощупала ожерелье.
— Но оно принадлежит вам, — возразила она. — Это ваш гонорар.
— Нет, милочка, — Шейн отрицательно покачал головой. — Как бы я ни был плох, я не могу принять его от вас.
— Но вы честно заработали его, — вскричала она, снимая ожерелье и протягивая детективу. — Это совсем небольшая цена за то, что вы сделали для меня. Я прекрасно знаю, кому принадлежит вся заслуга в расследовании дела.