— Это что за безобразие! Врывается в чужой номер и…
Шейн рявкнул:
— У меня есть основания, Блейк. Кто в спальне?
— Моя жена, и я туда не приглашаю. — Блейк бросил на пол полотенце и, выпятив челюсть, угрожающе выставил вперед сжатые кулаки.
Шейн сказал:
— Мы оба знаем, что у тебя нет жены, Блейк. Я должен посмотреть.
Он положил свою огромную руку на грудь молодого человека и оттолкнул его. Едва удержавшись на ногах, Блейк смущенно улыбнулся:
— Может, поговорим по-другому, — заискивающе произнес он, потянувшись за бумажником.
— Я не вымогатель. Я только хочу посмотреть на женщину в твоей спальне, — сказал детектив и решительно направился вперед. Слабо протестуя, Джин Блейк посторонился, и когда Шейн постучал в дверь, крикнул:
— Все хорошо, Пегги. Не волнуйся.
Шейн заглянул в комнату. У трюмо спиной к нему сидела женщина, спокойно подкрашивая губы. Встретившись с ней взглядом в зеркале, Шейн понял: это — не Эллен Гаррис.
— Извиняюсь, мэм, — грубовато сказал он и вышел из спальни.
Трясущимися руками Блейк прикуривал сигарету.
— Это что за фокусы такие, с подглядыванием? — Шейн спросил:
— Где Эллен Гаррис?
— Не знаю я никакой Эллен Гаррис.
— Может, это освежит твою память, — Шейн вытащил из кармана фотографию и протянул ее Блейку. Блейк молча посмотрел на нее, облизнул губы.
— Наверное, так ее звали. Я встретил ее в баре «Бич-Хэвен» в прошлый понедельник. Так это она?
Он вопросительно посмотрел на Шейна, но уже без страха.
Шейн бросил:
— Сядь и расскажи мне все по порядку.
— Почему я должен рассказывать? Кто вы, и что все это значит?
Шейн непреклонно повторил:
— Садись и рассказывай мне или одевайся и пойдем в полицейский участок. Меня зовут Шейн, — добавил он нетерпеливо, — я частный детектив, разыскиваю миссис Гаррис.
— О, боже! Вы — Майкл Шейн, точно. Как это я сразу вас не узнал!
Блейк выглядел так, словно его сняли с креста.
— Что случилось с миссис Гаррис? — спросил он.
— Я надеюсь, что мне об этом расскажешь ты. — Шейн сел, закурил сигарету. — Я знаю, что ты подцепил ее в баре, и она записала на свой счет пару коктейлей, и вы вместе вышли через заднюю дверь к стоянке машин. Вот отсюда и продолжай.
Джин Блейк тоже сел и медленно затянулся сигаретой.
— Она была чертовски красива. Вела себя довольно странно, многообещающе… Показалась мне женщиной пылкой, безо всяких тормозов. Мы сели в машину, взятую напрокат, я думаю. Я предложил вначале пообедать, но она не хотела есть. Хотела играть. Я это особенно запомнил, потому что вовсе не ел в ту ночь, и в результате на следующий день имел жуткую головную боль. Как я теперь припоминаю, у меня создалось впечатление, что она как-будто играла совершенно новую для себя роль. Может быть, она пыталась изображать распутницу?