Вместо того чтобы пытаться простить себя, я предложила Эми отправить послание о прощении своему стыду. «Можешь ли ты простить свой стыд за то, что он существует»? – спросила я. Эми кивнула, а потом прошептала: «Я прощаю этот стыд… Я прощаю этот стыд». Довольно долго она хранила молчание, и я спросила ее, что происходит. «Ну, – начала она медленно, – это больше не воспринимается как стыд. Теперь это больше похоже на страх». Я сказала ей, что она может поступить со страхом так же, позволить ему быть, почувствовать его и предложить ему прощение. Через несколько минут Эми сказала: «Я знаю, чего боюсь. Что я никогда не буду ни с кем близка. Я всех отталкиваю от себя. Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел, какая я на самом деле». Эми в слезах закрыла лицо руками. Я мягко предложила ей простить и это тоже, этот страх и эту горечь. Я сказала ей, что она просто может сказать: «Прощаю, прощаю», если захочет. Обняв свои колени и раскачиваясь вперед и назад, Эми простила и открылась той боли, которая была погребена под всеми ее обидами. «Было так много мгновений, когда я могла быть любящей, но не была… С Селией, с Доном, с друзьями».
Не важно, что возникает – обжигающая ярость, грызущая тоска, жестокие мысли или крайнее отчаяние, – предлагая свое прощение каждому чувству, мы позволяем своей внутренней жизни быть такой, какая она есть. Вместо того чтобы прощать «я», мы прощаем переживание, с которым себя отождествляем. Сопротивление ожесточает наше сердце и заставляет тело сжиматься. Когда же мы говорим «я прощаю это», мы создаем теплоту и мягкость, которые позволят нашим эмоциям раскрыться и измениться.
Когда печаль Эми наконец утихла, она сидела без движения, ее лицо расслабилось. Она откинула голову на спинку стула, и ее дыхание стало медленным. Когда она посмотрела на меня, я увидела, что ее глаза покраснели и распухли, но все же взгляд был умиротворенным. Все еще съежившись на стуле, Эми рассказала мне, как однажды, когда она училась во втором классе, она пришла домой и увидела бродячую собаку, которая что-то вынюхивала в их мусоре. Это была «любовь с первого взгляда», сказала она, и когда ей показалось, что родители хотят отдать ее в приют, Эми долго плакала. Но Руди остался жить с ними, и он стал первым в ряду бродячих животных, включая еще нескольких собак, котят и раненную птицу, которых Эми взяла под свое крыло. Ее лицо смягчилось, когда она сказала: «Все говорили, что я так добра с животными… я просто любила их. Они были моими друзьями». Она пошутила, что аллергия Дона была единственным препятствием, иначе она бы уже давно создала приют для бродячих животных.