А с сообщением Совинформбюро о взятии Ржева вообще получился конфуз. Там сказано, что «первыми ворвались в юрод части генерал-майора Куприянова А. Ф., генерал-майора тов. Олешева Н. Н. и полковника тов. Шульги В. П.», хотя других частей, сражавшихся за Ржев, и не было… Сказал я об этой тактической нелепости, преподнесенной читателю Совинформбюро, его начальнику А. С. Щербакову. Но он ответил как обычно:
— Завизировано сверху…
Понимай, Сталиным… Должен сказать, что «Красная звезда» в этом вопросе занимала свою, отличную от Совинформбюро, позицию. Мы видели в этих формулах попытку возродить на фронте социалистическое соревнование. Напомню, что в прошлом году «Красная звезда» выступила с резкой критикой социалистического соревнования в боевых условиях.
«Пора наконец, — говорилось в статье, посвященной этому вопросу, — понять, что в действующей армии не может быть социалистического соревнования. Вся деятельность и жизнь бойцов и командиров Красной Армии должна базироваться на точном и добросовестном выполнении приказов и уставов…» После выступления «Красной звезды», поддержанной Верховным Главнокомандованием на фронте отказались от социалистического соревнования. А деление частей и соединений на «первых» ворвавшихся и «вторых» и было попыткой его возобновить.
Был у меня об этом разговор с Г. К. Жуковым. Он рассмеялся: Кто-то подсунул Сталину этот неграмотный текст, а тот подписал или одобрил. Как было — не знаю.
В сегодняшнем номере газеты опубликован очерк Симонова «На старой Смоленской дороге».
Как Симонов очутился на той дороге? Читатель, вероятно, помнит, что во время моих переговоров с ним по военному проводу мы условились, что оперативных заданий не будем ему поручать, дадим возможность посидеть подольше в частях Южного фронта. Но после того как он прислал два очерка, которые мы напечатали, мне пришлось нарушить свое обещание. Наступление на Южном фронте заглохло. Пошли вперед войска Западного фронта, освобождены города и села Смоленщины. Из этих районов каждый день идут репортажи и корреспонденции, а нужны и очерки! Для этого я и вызвал Симонова в Москву, сказав ему, что другие южные очерки допишет потом, а сейчас надо немедленно ехать на Западный фронт.
И вот очерк «На старой Смоленской дороге» уже у меня. Читаю, стоя у своей конторки, а рядом Симонов. Смотрю, что-то он волнуется, даже с тревогой смотрит на меня, вернее, на мою руку с карандашом.
— Что с тобой? — спрашиваю его.
— Да нет, ничего…
Что значила для Симонова Смоленская дорога, как и для всех, кто прошел по ней в дни нашего отступления, сказано в первых же строках очерка: