Поиск собственного содержания, или Пирожки с начинкой из потенциальных бабочек (Кулаков) - страница 14

Я говорю вот что: понятно, что трансформация должна иметь артефакт. Что такое хороший проект? Что такое искусство? Это артефакт, фиксирующий вашу трансформацию. Если трансформация произошла, но форма не нашла выхода, у вас не будет замыкания, потому что у вас не будет зрителя, который на это посмотрит и который будет способен из вашей формы ваше содержание забрать. Вам нужен медиатор. Искусство — медиатор вашей трансформации. Недостаточно только почувствовать в себе возможность. В ролевых играх есть такой сленговый термин. Ругательный. Называется он ОБВН. Очень богатый внутренний мир. Это когда игрок сидит на полянке и думает: «Охренеть, какие во мне трансформации происходят! Я буду сидеть на пне всю игру». Так — не работает. У вас должна быть внешняя штука. Я просто говорю вот что: нельзя изменить мир, не изменив себя, и нельзя изменить себя, не замкнув это изменение об окружающих. Мы социальные животные. Нам нужен зритель и слушатель. Понимаете?

— Все-таки это не самоцель…

— Смотрите. Я, наверное, в целом достаточно эгоистичный человек. Я хочу быть живым. Я чувствую, что я жив, когда трансформируюсь. Для меня ценность в этом. Я чувствую, что во мне горячая красная кровь. Понимаете? Но чтобы это почувствовать, я должен иметь внешние цели. Нельзя трансформироваться, медитируя на пупок. Я не верю в такое. Чтобы быть живым, вам нужно хотеть что-то во внешнем мире. Поэтому — нет, это не самоцель. В каждом моменте. Это симптом. Вы живые, если трансформируетесь, вы чувствуете, что с вами что-то происходит. Но каждый конкретный раз, чтобы почувствовать, что с вами что-то происходит, нужно хотеть что-то для них. А то ничего не произойдет.

— Однажды я решил разобраться с тем, как построены анекдоты, чтобы использовать это в коммуникации. Все, чем я по жизни занимаюсь, — это формы организации диалога. Потому что моя личная базовая ценность — диалог. Я люблю, когда люди друг друга меняют. И участвуют со мной в диалоге так, чтобы я тоже менялся. Я думаю, что вы уже догадываетесь — почему.

И я пошел за практиками каких-то таких изменений в соседние предметные области — я занимаюсь играми и интерфейсами — и пошел и посмотрел, как это сделано в театре и у стендап, у комиков. И в анекдотах. И у меня есть такой вывод, что вам становится смешно или грустно, когда у вас возникает внезапная разрядка после напряжения. Квант, итерация между художником и зрителем, между слушателем анекдота и его рассказчиком в том, что вам создали такое потенциальное напряжение, а потом оно резко упало и вы такие: ха-ха-ха.