Нужно выпрямиться, но меня трясет от страха, и я не могу пошевелиться. Легкий смешок разлетается эхом по горам. «Это кто?», — в голове на какое-то мгновенье мелькает мысль, что «ментам» надоело ждать, и они обошли меня и теперь сидят, смотря свысока, и смеются над моими потугами. Я поднимаю голову и смотрю вверх. Надо мной возвышается крутой скальный зуб, на острее которого, метрах в пяти надо мной, стоит крупный горный козел и смотрит своим блестящим черным глазом.
— Хе-хе — говорит козел, мотнув головой. Затем несколькими большими прыжками перескакивает на другой скальный гребень и скрывается из виду.
Страх проходит. Я отползаю от края полки, выпрямляюсь и накидываю веревочную петлю на скальный выступ.
— Перила готовы, — кричу я и жду, когда Сашка поднимется. Дальше маршрут несложный. Мы связываемся веревкой и идем на вершину за запиской.
Вот оно, — ощущение достигнутой цели. Мы стоим на вершине, окутанные облаками и, слушая, как снежинки шуршат по пуховкам.
— Надо бежать в лагерь, — говорю я, наблюдая, как Сашка пишет записку.
Он послушно кивает головой, и мы бегом спускаемся к перемычке.
Я вижу, как двое «ментов» растягивают палатку, а Ира колдует у примуса.
— Вы чего, ребята? Мы вниз идем! — говорю я, с нескрываемым ужасом наблюдая происходящее.
В этот момент подходит третий из «ментов» и падает на рюкзак.
— Мы никуда не пойдем. Будем здесь ночевать! Сама тащилась еле-еле весь день. Мы из-за тебя только в пятом часу дошли, — говорит он, прерывая свою речь тяжелым дыханием.
Несколько секунд я не нахожу, что ответить. Подходит Ира и протягивает чашку чая. Я пью маленькими глотками в напряженном раздумье.
— Вы представляете, что такое ночевка вшестером в одной палатке на пяти тысячах? — начинаю я взывать к разуму.
— Ничего страшного, — звучат возражения, — заодно и акклиматизируемся.
— Какая акклиматизация! Мы все мокрые, завтра половина схватит пневмонию, — я говорю, но понимаю, что бесполезно взывать к тому, чего нет. Отдав Ире чашку, я снимаю рюкзак и говорю:
— Сейчас я возвращаюсь на вершину и вычеркиваю всех, кроме нас с Сашей из записки. Потому что вы на вершине не были, и восхождение вам не засчитано. Либо вы сейчас же собираетесь и быстро спускаетесь вниз.
Налегке, я иду быстрыми шагами, не оглядываясь. То ли злость, то ли выпитый чай придали мне невероятную энергию. Я не вслушаюсь в крики и возражения, которые звучат мне вслед. Мне нужно успеть подняться до темноты.
Пройдя почти половину пути, я останавливаюсь и смотрю назад. Я вижу, как фигурки удаляются с перемычки вниз. Раз, два, три, четыре, а где пятый? «Может Сашка уже ушел?», — появляется мысль. В этот момент я замечаю, что одна фигурка идет следом за мной. «Сашка?», — удивляюсь я еще больше. «Нет не он». Вдруг я понимаю, это — Ира. Я стою и жду, пока люди на перемычке не исчезнут из поля зрения, и начинаю спускаться. Ира начинает делать мне знаки руками, просит, чтобы я остановилась. Запыхавшись и тяжело дыша, почти добежав до меня, она смотрит с надеждой и неуверенно спрашивает: