— Ничего, — сказала она, — тебе только стопы отрезали, женщине из четвертой по самое колено оттяпали, а у нее двое детей.
— Мне от этого не легче, — пробурчала Наташа сквозь слезы.
— А кому сейчас легко?
— Тем, у кого есть ноги, — всхлипывая, возразила Наташа.
— Ну, может, у них чего другого нет, ума, например.
Руки у женщины работали быстро и ловко: Наташа почти не чувствовала боли.
— Жизнь, моя милая, это шанс, другой тебе все равно не дадут, даже за половину этой. Поэтому терпи и живи с тем, что у тебя есть.
***
Витя лежал на спине, разглядывая штукатурку. Уже давно в его жизни не было так много свободного времени для размышлений. Порой ему казалось, что даже мускулатура мозга начинает побаливать от непривычных перегрузок. Словно разгулявшиеся мыши в мясной лавке, мысли тиранили его, закидывая риторическими вопросами, и требовали переосмысления привычных ценностей. Все, во что он верил и ради чего жил, казалось мелким, ничтожным и никому не нужным. Ради альпинизма он бросил институт и поставил крест на карьере. Он не женился и старался не заводить серьезных отношений, чтобы семья, не дай Бог, не привязала его к дому. Помимо работы, которая тоже связана с промышленным альпинизмом, у него были только тренировки. А сейчас он лежит весь в бинтах с отмороженными руками и ногами и не факт, что не останется без пальцев. И что теперь?
Дверь палаты открылась, и мальчишка лет пяти с букетом полевых цветов подошел к Виктору.
— Это тебе, — сказал мальчишка, протягивая ему букетик.
Витя посмотрел слегка ошарашенным взглядом на ребенка.
— Ты меня забыл? Я Килюша. Я ехал у тебя на спине с голы, — продолжил мальчик, слегка картавя букву «р». — Это малгалитки, цветы такие. Я сам их налвал.
— Положи, — сказал Витя, кивая на тумбочку.
Мальчик положил букетик и запрыгал на одной ножке по квадратикам линолеума.
— Завтла плилетит мой папа, — поделился важной новостью ребенок, и прыгнул в соседнюю клеточку, — и забелет меня домой, — продолжил свой рассказ Кирилл и еще раз прыгнул. — А ты когда домой? — он опять прыгнул, но уже на двух ногах.
Дверь снова распахнулась и появилась медсестра со шприцом.
— Кирюха, ты, что здесь делаешь? — строгим голосом произнесла она, — тебе кто разрешил в хирургию ходить?
— Я плишел поплащаться, — не растерявшись, заявил мальчик и выбежал из палаты.
— И сюда грязь притащил, — разворчалась медсестра, увидев на тумбочке цветы.
— Поворачивайся, — скомандовала она Виктору, подходя со шприцом.
«Кого еще принесло?» — подумал Виктор, когда, не успев закрыться за медсестрой, дверь снова открылась.