Небосвод несвободы (Габриэль) - страница 16

На первую страницу
даря венозный блеск реки на белом бархате равнины,
туман, арктические льды, Париж, и Питер, и Памплону,
и аритмичный свет звезды, летящей вниз по небосклону.
Сиди, травинку теребя, философичный, словно Ганди,
не выбирая для себя тревожный modus operandi;
воздавший должное вину средь тихо шелестящих клёнов,
люби одну, всего одну, одну из сотен миллионов.
Не испещряй судьбы листы смятенным перечнем вопросов,
я не философ, да и ты, мой друг, ни разу не философ,
давай всё так и сохраним — закатный луч и свет на лицах —
пока едва заметный дым из трубки времени струится.

Временный

Я временщик, коль посмотреть извне,
и сердце всё, как есть, принять готово.
Как ни крути, оставшееся мне
незначимей и мельче прожитого.
Мне больше не войти в свои следы;
всё чётче ощущаю что ни день я
себя на ветке капелькой воды,
набухшей ощущением паденья.
Стираются и боль, и благодать.
Как ни хрипи натруженной гортанью,
но стало невозможно совпадать
со временем, сменившим очертанья.
Услышу вскоре сквозь тугую вязь
словес, недосложившихся в поэзу:
«Которые тут временные? Слазь!»
И я скажу: «Я — временный».
И слезу.

Наполовину

Стакан наполовину полон, стакан наполовину пуст.
Не вей над нами, чёрный Воланд, как пар в морозный день из уст.
И небо, как «блины» на штанге, нам давит на́ души с утра…
Не рей над нами, добрый ангел, творец стерильного добра.
Мы вместе составляли сумму, ровняли взбрыки амплитуд.
Наверно, съели фунт изюму и, без сомнений, соли пуд,
познали влажный смрад колодца и мощь бетховенских сонат;
мы были два канатоходца, один делившие канат.
Мы не в печали, не в обиде, но где ж они, цветные сны?
Давно никто из нас не видит отличий мира от войны.
В глазах — бескрылое смиренье, кричащая больная тишь.
Двух наших ярких точек зренья и в микроскоп не разглядишь.
Нет сил ни с саблею на танки, ни в омут чистого листа
на том буранном полустанке, где смачно бьют под дых полста,
и ты знакомишься с распадом, сжимая в точку свой объём…
Стакан — наполовину с ядом.
Но мы его допьём.
Добьём.

Факультет

Не веруй в злато, сказочный Кощей,
и не забудь в своем азарте рьяном
про факультет ненужнейших вещей,
в котором ты работаешь деканом.
Там старый велик, тихий плеск весла;
от дедушки — смесь русского да идиш…
Смотри, что отражают зеркала:
ужели то, каким себя ты видишь?
И связь времен не рвётся ни на миг
согласно философскому догмату.
Вот груда: со стишками черновик
и порванный конспект по сопромату.
А дальше — больше. Связка мулине
(зачем?) и писем, памятных до дрожи,
рисунки сына (явно не Моне)
и аттестат (на инглише, его же).
От вздоха, от тоски не откажись:
Следующая страница