— К сожалению, буквально перед отлётом я узнал об избрании Руководителем своего преемника и не захватил для него подарок, — продолжил с виноватым видом Королёв и испытующе посмотрел на собеседника.
Чон Джин еле заметно вздрогнул, по лицу пробежала тень, глаза потемнели.
— Руководитель выбрал самого достойного, — немного мрачновато пробормотал кореец, затем выпрямился, щелчком пальца стряхнул с плеча невидимую пылинку и, через силу улыбаясь, продолжил разговор: — Королёв-тонму! Давай лучше вернёмся к тебе. Всё-таки как случилось, что ты больше не служишь?
— Со здоровьем проблемы возникли, вот и уволился, — коротко ответил Артём. — Да и приехал сюда, можно сказать, случайно. Второй тренер лёг в больницу, ну а мне предложили его подменить. Так уж совпало, что до меня дошла весть о смерти моего давнего друга. Хочу навестить его могилу. Вы должны были хорошо знать его. Это старший полковник Ли Дон Гон, он был в личной охране Руководителя в ходе поездки по России… — чуть взволнованно произнёс Королёв и с надеждой посмотрел на Чон Джина.
— Он преступник. Причём с головой у него было не всё в порядке. Забудь о нём, он недостоин внимания, — жёстким голосом вдруг сказал принявший серьёзный вид первый заместитель председателя государственного комитета обороны. — Желаю удачи вашей команде, надеюсь, что ещё увидимся, — буркнул кореец и попрощался с Артёмом.
Королёв вышел из гостевой ложи. Концерт заканчивался, участники театрализованного представления все вместе дружно и самозабвенно пели песню о Великом полководце:
Свет Вождя несёт в этот мир
Наш любимый лидер он. Ура, ура!
Наш родной Руководитель!
Артём медленно побрёл к выходу из комплекса, не обращая внимания на суету вокруг него. Удручающие мысли об утрате последней надежды проститься с побратимом стали тяготить полковника. Сначала разговор с этим советником-посланником из посольства, как ушат холодной воды на голову. Скользкий он какой-то, на работе подшофе и поёт явно с чужих слов. Теперь вот Чон Джин. Будто что-то оборвалось внутри у Артёма, будто какая-то хрупкая ниточка, связывающая его с прошлым. Все ухищрения, которые он предпринял в беседе с Чоном, чтобы прояснить ситуацию со складывающейся обстановкой в стране, казались теперь ему никчёмными. «Можно было и не ехать», — пронеслось у него в голове. Волна безразличия, до боли знакомая ему с момента увольнения из армии, вновь безжалостно накатила на Королёва. Он автоматически пошарил в кармане, достал лекарства и проглотил, не разжёвывая, две таблетки.