Генерал радушно протянул руку Паку и долго её тряс, поздравляя команду с первой победой. Длинную тираду корейца переводила его спутница, которая весьма прилично говорила по-русски.
— Пак-тонджи! Заместитель министра госбезопасности генерал-полковник Кан Мин Хёк лично пришёл засвидетельствовать вам своё уважение и восхищение прошедшим поединком. Русский парень был просто великолепен, техничен и ловок. Он бился как тигр, — мелодичным голосом переводила женщина. — Вы привезли хорошую команду, одну из лучших среди иностранных делегаций, — добавила она.
Кан Мин Хёк обнял смущённого Сергея и уже для него стал говорить.
— Молодец, сынок! У тебя сильная воля, только с такой и можно побеждать. Вернёшься домой, девчонки за тобой наверняка будут бегать, — продолжала переводить жена генерала и звонко, по-девичьи рассмеялась.
Сидевший в это время спиной к разговаривающим Артём, который делал массаж готовившемуся к очередному поединку спортсмену, вдруг вздрогнул. Руки застыли, он весь напрягся и стал медленно поворачиваться в сторону пришедших корейцев. «Так смеяться могла только одна женщина на свете, но её уже давно нет в живых…» — как током ударило Артёма. Когда Королёв повернулся, переводившая генералу женщина стояла к нему спиной и как раз собиралась ответить Паку, откуда она знает так хорошо русский язык.
— О! Когда я была маленькая, то с родителями долго жила в Ленинграде, они были дипломатами в консульстве КНДР. Ходила в детский садик и в школе успела поучиться.
— А сейчас вы переводчиком работаете? — спросил Пак.
— Нет. Кан-тонджи — мой муж, и мы вдвоём зашли вас поздравить. Всё-таки российская команда для меня как родная. Муж, естественно, болеет за своих спортсменов, ведь он патронирует команду от руководства министерства госбезопасности, а я — за вашу, — снова певуче произнесла женщина и рассмеялась, но уже сделав над собой усилие, будто что-то почувствовала.
Артём смотрел на кореянку не мигая, шквал чувств обрушился на него. Ощущение нежданного счастья и трепетной нежности в мгновение ока сменилось неконтролируемой яростью. Ли Хва Ми, его «прекрасный цветок» была… жива… Но… она замужем… и за этим хлыстом? Память мгновенно воспроизвела тот день, когда Ли пригласила Артёма в Пхёнсон, чтобы познакомить с родителями.
Всё шло вначале вполне нормально. В квартире к их приезду была только мать Ли, и её глаза светились радостью, когда она смотрела на весело подшучивающих друг над другом молодых влюблённых. Однако ситуация резко изменилась с приходом отца, председателя партийного комитета академгородка, который был не один, а в сопровождении молодого лейтенанта с погонами офицера госбезопасности. Судя по реакции матери, офицер был частым гостем в этом доме, и Артём невольно насторожился, понимая всю пикантность складывающейся ситуации. Девушка сразу почувствовала волнение Королёва, предложила выйти на кухню и там, обняв его за шею, прошептала, что он в её жизни единственный, а попытки отца навязать ей человека, обязанность которого сводится к роли сторожевого пса и стукача, немыслимы для неё. Артём немного успокоился, но понимал, что для партийного функционера столь высокого ранга, как отец Ли Хва Ми, нарушение запрета на смешанные браки в стране было просто немыслимым. Позиция партии, «что даже каплей иностранной крови нельзя портить чистую воду Хангана», была для него свята. Чуть позже Королёв убедился, что партийные лозунги для отца девушки не пустые слова. Он всячески препятствовал их встречам и постоянно требовал от дочери разорвать отношения с Королёвым.