Спилберг пытался расширить горизонты творчества зрелыми экспериментальными фильмами: «Цветы лиловые полей» (1985) и «Империя Солнца» (1987). Только сняв мучительный фильм о Холокосте «Список Шиндлера» (1993), он наконец создал картину, которая удовлетворила и критиков, и зрителей. И, за исключением двух серий триллера «Парк Юрского периода» (1993, 1997), Спилберг с тех пор снимал только серьезные фильмы.
«Спасти рядового Райана» выявил нечто новое в арсенале режиссера: интуитивное, неистовое напряжение. Конечно, Спилберг и раньше затрагивал тему насилия, но оно было, как правило, либо мультяшным, либо тщательно уравновешенным как драматический ритм, прерываемый моментами максимального ужаса. Сцена, с которой начинается фильм, снята абсолютно безжалостно. Не успели американские лодки пристать к берегам Нормандии, как все молодые люди полегли под непрекращающимся огнем пулеметов, пули разбивали их бесполезные каски с отвратительным звуком «чпок». Солдаты буквально разрываются на куски, которые летят по воздуху и кучами скапливаются на земле. Море окрашивается в отвратительный красный цвет. Камера сильно накреняется, обесцвеченная пленка наливается цветом смерти. «Новый» Спилберг пленных не берет.
Естественно, прежний Спилберг не может отказаться от того, чтобы не впасть в невозмутимую сентиментальность. Пролог и эпилог фильма необоснованно обращаются к чисто манипуляционным нотам. Спилберг поручает своему любимому композитору Джону Уильямсу озвучить эти сцены самыми душераздирающими мелодиями. А больше всего зрителей выводит из себя то, что режиссер обращается к тем же техническим приемам для изображения ужасов войны в начальной сцене фильма, которую он позже использует для развития более традиционного конфликта добра и зла в концовке.
Но привычное для нас разделение на хороших и плохих парней переводит антивоенную идею фильма в нечто более вызывающее. Спилберг признает, что война — это ад, за исключением тех моментов, когда вы побеждаете, потому что именно победа дает право диктовать правила морали. «Спасти рядового Райана» содержит достаточно темных моментов, чтобы его не обвиняли в слепом патриотизме. Глядя на тысячи могил, солдат спрашивает свою жену: «Я был хорошим мужчиной?» То есть это своеобразный способ спросить не только «Был ли я этого достоин?», но также «Было ли это оправдано?» Именно эти вопросы, безусловно, преследуют всех тех, кто остался жив, когда прекратилась стрельба, наблюдая вокруг себя смерть и разрушения. Дж. Кл.